Ненавижу тебя, Розали Прайс
Шрифт:
— Куда же ты так гонишь, котенок, — вырывает из меня со смешком, и я уже вижу совсем не далеко огни первого жилого квартала. Хмурюсь, когда замечаю, что «Порше» черного цвета проскальзывает внутрь. Отлично, малышка, теперь позволь мне тебя догнать.
Я, сосредоточившись на ближайших машинах, давлю на газ, совсем скоро оставив их позади. Я придаю скорости, но все еще рассматриваю въезд в квартал, куда недавно проскользнула непослушная девчонка.
Должен отдать должное, она меня удивила. Вряд ли бы Роуз, села за руль машины и погнала
«Свобода» — слово, которое я слышу каждый день из ее уст и вижу в глазах. Что она так привязалась к этому словечку? Я ведь не маньяк, который заточит ее в подземелье и будет держать всю жизнь? Мне всего лишь нужно, чтобы она доверила мне себя, нечего больше. Хотя, я так не думаю. Ее стает мало, и я жажду заполучить ее, даже таким нечестным образом.
Прибавив газу, я влетаю в первый квартал, встретив на пути машины и еще парочку шумахеров путавшихся по дороге. Интересно, о чем она может думать сейчас? Она хоть задумывается, что-то, что она так хочет от этой гонки, никогда не осуществиться?
Сегодня она была напугана, податлива и растеряна. Но это ей не помешало найти силы для последнего сопротивления, которое она выразтла весьма, своеобразным способом. Утром кричала, ревела навзрыд, ненавидела мою сущность, а теперь играет, как кот с клубочком. Правда, Роуз похожа на котенка. Моего котенка, игривого, часто пакостливого, виляющим своим хвостом прямо перед моим лицом, мяукающего, что надоедает и режет уши. Она похожа на котенка, когда ей страшно, когда ищет помощи и когда обижается, надув щеки. Когда злиться, но потом с моим прикосновением, готова задрожать. Когда спит со мной, так тесно прижавшись, словно прячась отчего-то плохого.
Да, она определенно котенок, и уже моя.
Как только опередил последние машины, по местности определяю, что до конца остается еще около десятка квартала. Чорная машина «Порше» оказывается совсем не далеко, и я, с довольной улыбкой начал приближаться к моей малышке. Поток машин стал раздражающим, когда ее машина все еще оставалась слишком далеко.
Резко свернул в переулок, я стремительно избавляюсь от машин. Сворачиваю на дорогу, проезжая два квартала быстрее, чем морозный ветер. Следует возвращаться. Ее машина сверкает в переходе, я же прям за ней выезжаю, присев на ее хвост.
— Котенок мой, наигралась? — с дразнящим голосом бурчу себе под нос. Как только я захотел поддаться в обгон, как играющая со мной «Порше» закрывает дорогу, не дав пробраться по дороге. — Стерва, — нахмурившись, не прекращаю говорить сам с собой. Впереди оказывается свободная дорога, где я могу попробовать обогнать ее вновь, но она, как проклятая гонщица начинает закрывать от меня дорогу, встав перед носом моей машины.
Поддавшись некой злости, я сигналю, как только и в третий раз моей попытки прорваться, девушка нахально обрывает. Кто-то мне перед заездом говорил о «игре по честному», правда же? А сейчас, ты играешь не по честному,
— Котенок, я думал ты умнее, — выдыхаю я, вновь сворачивая на другой переулок, попав на свободную улицу около набережной. Машин тут практически не было, в отличии от нашего маршрута. Я хотел играть с ней по честному, но девушка не проявляет ко мне этого сама. Так зачем играть тогда вообще? Я нажимаю на газ, достигая отметки сто пятьдесят…
Остается пять кварталов, в конце его будут, стоят следящие за гонкой. Нужно вернуться раньше, чем бы заметили пропажу моей машины. Добираясь отметки выше, я миную еще два квартала, а за тем возвращаюсь обратно, попав под встречную полосу.
— Черт! — рычу я, соскальзывая с места, когда грузовик, что несется на меня, сбивает боковое стекло с иной стороны, задев бок моей замечательной машины. Нервно удерживаю руль, чтобы не уйти в бок и только сейчас позволяю осмотреть дорогу перед собой. С ехидностью, я смотрю в зеркальце водителя, замечая черный «Порше» за мной. Правда паршивое чувство, Роуз?
Ликую, ведь она отстает позади, не мешая моей победе. Я прорываюсь через последний квартал, оказавшись на темной дороге, что еле-еле освещалась фонарями. Позволяю ускориться, оставляя позади себя шумящие улицы.
Но как бы там ни было, отставшая машина пытается меня догнать. Все еще надеешься на победу? Правда, Рози? Дорога начинает скользить, и я рывком теряю контроль над авто, но крепко сжимаю руль, ругаясь, на чертову погоду. Через зеркало, замечаю, что машина, сзади, скользит так же, как моя, и мы вдвоем настороженно приближаемся к финишу. Мне приходится сбавить скорость, и совсем скоро со мной равняется машина Луи. Ускоряется, а я держусь наравне, открыв окно. Воздух попадает в легкие, и я задыхаюсь, не сразу начав говорить.
— Дура, тебя занесет! — кричу я, а за тем машина еще быстрее выбивается из моей линии. — Сумасшедшая! — кричу я ей в след, а за тем вновь равняюсь с ней. — Ты угробишь себя, Роуз! Перестань! — но ее окно так и не открывается, что злит еще больше.
Финиш не так далеко, и я закрыв окно, решаю обогнать ее быстрее, и добраться к концу игры, чем она сойдет с дороги. Моя машина опять перегоняет ее, но уже с победой, чтобы та, даже не сомневалась в своем проигрыше и наконец-то образумилась!
Скользко, темно, остается меньше, чем минута. Она отстает, но все еще пытается догнать, подбираясь сзади.
Последняя миля. Она не сможет, я быстрее, моя машина быстрее. Отметка на двести, и я со страхом смотрю, как машина, в которой девушку кидает с одной стороны трасы, в другую. Ее заносит, но она, продолжает вести, правда, на меньшей скорости, чем у меня. Сердце жутко жмет, смотря на то, как она бессильно пытается вырваться по заснеженной дороге.
Три…
И я выбиваюсь вперед, не переставая смотреть в зеркальце. Рози слишком плохо