Ненавижу. Д.О.
Шрифт:
Возле неё стояла старушка, лет этак семидесяти, которая, помнится, пришла в магазин ещё раньше нас. Она что-то жестикулировала.
– Это Эльса. Она говорит, чтобы вы так сильно не расстраивались. – переводила консультант. Специально что ли нанимают персонал, владеющий языком глухонемых? – Ваша спутница сильно обиделась, – а то я не вижу! – Но это только потому, что вы ей небезразличны. На посторонних людей не обижаются. – а мне нравилось, как рассуждала старушка. – Она ещё сама не понимает, но вы ей нравитесь.
– И не хочет понимать! – сказал в сердцах. –
Собрался прощаться, но пожилая испанка отчаянно замахала руками, пытаясь меня остановить. Потом снова стала что-то быстро-быстро жестикулировать.
– Эльса говорит – её рот должен узнать ваш вкус. – я вскинул брови. Либо я неправильно понял, либо старушка очень смела.
Судя по тому, как быстро забегали пальцы девушки-консультанта, не я один был таким испорченным. Но вот девушка кивнула и улыбнулась.
– Как только она почувствует ваше дыхание на своих губах, назад пути не будет.
Ещё раз поблагодарил испанок и направился к машине, где меня давно ждала Ильинична. Напутственный совет старушки уже засел в мозгу. И что-то мне подсказывало, что обратного пути не будет не только для Ильиничны, но и для меня.
В машине не произнёс ни слова. В гостинице заказали ужин каждый в свой номер и разошлись. Пока её лучше не трогать. Пусть немного успокоится, иначе мне ничто не поможет сблизиться с ней.
9
Проснулся рано. Пока делал упражнения, принимал душ, одевался, из головы не шли слова старушки. Легко сказать, а вот как сделать? Особенно теперь, когда Ильинична так обиделась на меня, что потратила последние деньги, лишь бы насолить мне. Бабуля, бабуля, где ж ты раньше была?
Не оставалось ничего другого, как понадеяться на удачу. Взглянул на себя в зеркало. На встречу в офисе выбрал тёмно-синий костюм, который купили накануне вечером. Чёрный решил оставить на ужин. Мне кажется, он понравился Ильиничне больше всех.
Рука замерла, поправляя галстук. А если она наденет то самое платье? Назло мне. Как мне себя вести?
Раздался сигнал телефона. Пришло сообщение на WhatsApp. Даже смотреть не буду от кого. И без того знаю. Альбина. Пишет по несколько раз на дню. Что же она не успокоится? Как до человека не доходит, что с ним не хотят общаться?
Ильинична уже сидела за столом, когда я спустился на завтрак. Сидела и с безучастным выражением лица ковыряла вилкой. Настроение у неё со вчерашнего вечера не улучшилось, если не ухудшилось. Сколько она так сидела, сказать было трудно. Но видимо долго, так как невозможно было понять, чем пюре на тарелке было в прошлой жизни, до пришествия всё разминающей вилки.
Решил ей не мешать. Иначе рисковал сам получить вилкой промеж глаз. Как можно более бесшумно сел за стол и принялся за свой кофе. Я слышал, как она отодвинула от себя тарелку, закончив экзекуцию. Что ж, может, удастся поговорить. Я поднял глаза.
Нет, не удастся. Рот Ильиничны был забит печеньем. Специально что ли затолкала? Но, может, это и к лучшему. Всё равно не знаю, что сказать. Вечером поговорим. Надеюсь,
Фермин отвёз меня сначала на завод, где мы с Веласко ещё раз прошлись по площадям. Но уже не по всем. Испанцы, похоже, определились с приоритетами. И Веласко показывал мне, с чем нам предстоит работать. Осматривая оборудование, я сразу же выстраивал у себя в голове план-график командировок и распределение нагрузки моих специалистов. Судя по тому, что увидел, контракт выходил нехилый. Он превосходил самые смелые наши ожидания.
Уже в офисе меня встретил Фернандо Леаль со своим будущим преемником, сыном Эстебаном. Очередной жест. Испанцы не скрывали, что заинтересованы в сотрудничестве. И поэтому даже не пытались сбить цену. Текущий контракт был практически подписан, оставалось только соблюсти формальности.
Но сейчас в офисе должен был решиться более важный вопрос. Черновой вариант протокола о намерениях я выслал юристам ещё вчера, а сегодня утром получил от них ответ. Изучил его уже по дороге на завод. Молодцы, хорошо сработали и главное оперативно, не зря им плачу такие деньги. Подпишем контракт, можно будет и о премии поговорить.
Более четырёх часов обсуждали протокол разногласий, но, в конце концов, пришли к соглашению. Оставалось только закрепить на бумаге. Леаль-младший, отдав распоряжение подготовить документы на подписание, пошёл с нами к машинам. Я думал, он только проводит отца, но ошибся. Младший явно собирался с нами в гостиницу.
Нет, я понимаю, Фернандо хочет полностью передать дела сыну, и именно поэтому тот должен и участвовать в обсуждении, и присутствовать на подписании и на ужине. Хотя на ужин может и не оставаться. Что ему там делать?
Я представил, как он выписывает круги вокруг моей помощницы, одетой в очень уж соблазнительное платье. И я не был уверен, что она сможет устоять перед ним. Эстебан ростом, комплекцией был похож на Олега, только в отличие от того был жгучим брюнетом. А я уже понял, что брюнеты ей нравятся гораздо больше блондинов, их она практически не замечает. Было только одно исключение, где она предпочла блондина брюнету, Олег и я. А если она поведётся на испанца? Нет, не бывать этому! Если понадобится, запру её где-нибудь.
Когда мы вошли в гостиницу, у Ильиничны распахнулись глаза. То ли от удивления, то ли от восторга. Хотелось верить, что первое. А вот Эстебан точно решил, что второе. Распушил хвост, павлин недоделанный, и давай обхаживать Ильиничну.
Этот вечер грозился стать для меня тем ещё испытанием. Нужно было улыбаться и пожимать руку Фернандо и при этом как-то удержаться от разборок с его сыном. Леаль-старший тоже заметил интерес сына к Ильиничне и даже одобрил его. С довольным видом подошёл ко мне, похлопал по плечу и кивнул в сторону Эстебана, говорившего о чём-то с моей помощницей. Думаю, по моей реакции Фернандо понял, как я отношусь к такому воркованию, так как быстро снял руку с моего плеча.