Ненавижу. Хочу. Люблю
Шрифт:
— М-м-м… — закатываю глаза и прикусываю губу от наслаждения.
Но Гриша уже скоро не выдерживает такого темпа. Впивается пальцами в мои бёдра и принимается быстро, резко, глубоко насаживать меня на себя. Толкаться навстречу. Сотрясая мою грудь, но тут же обездвиживая её ртом и руками. Вырывая из меня крики и рыча, потому что возбуждение достигает своего апогея — хочется быстрее, сильнее, глубже, закончить, взорваться. Что сопровождается ещё и звуками пошлых шлепков.
Какой вкусный завтрак…
Не думаю, что нужно говорить о том, что наши выходные пролетели в таком ритме.
Но скажу!
Мы
***
Вечером в субботу я звонила дочке по видеосвязи и уходила на кухню, поговорить с ней. Снова куча эмоций, разъедающая тоска и силы двигаться дальше. Я должна её забрать. Она моя жизнь, без моей крошки я не смогу.
А вернувшись в комнату, я застала Гришу, смотрящим в одну точку и о чем-то глубоко задумавшимся.
Аккуратно ложусь рядом, укладывая голову ему на грудь. А через несколько секунд она вибрирует от его тихого, грудного голоса.
— Расскажи мне о ней.
Сначала не понимаю, о чем он. Но когда доходит, сердце пропускает удар.
— Её зовут Мия, — начинаю свой рассказ. — Она очень хорошая и ласковая девочка. Иногда любит пошкодничать, но растёт умная не по годам, — улыбаюсь, вспоминая, как она всегда ласково называет меня «мамочка» и как иногда по-взрослому рассуждает на ту или иную тему. — Она очень любознательная, а иногда даже очень любопытная, — тихо смеюсь, уже выводя ногтем узоры на Гришиной груди. — Любит читать энциклопедии про животных. Знает даже такие виды, о которых я никогда не слышала. Отчего мне всегда становилось немного стыдно… Когда ей было четыре, я отвела её на бальные танцы. Ей очень нравится танцевать. Неоднократно занимала первые места на соревнованиях среди малышей. Она всегда очень гордится этим и пытается всем показать свои кубки и медали… Под награды у неё в комнате выделено специальное место. Розовый стеллаж с подсветкой…
Гриша хмыкает. А я продолжаю.
— И да, она любит розовый цвет, как, наверное, все девочки. Очень любит Новый Год и Рождество. Как научилась писать, сразу написала письмо Санта Клаусу со своими пожеланиями. Она написала не просто письмо с хотелками игрушек и прочего… Она пожелала, чтобы все её близкие оставались здоровыми и счастливыми. Пожелала поскорей вырасти и стать врачом… — снова смеюсь, но уже ощущая подступивший ком к горлу и пощипывание в носу. Глубоко вдыхаю и решаю не продолжать. Потому, что ещё чуть-чуть и я разревусь.
— Из тебя получилась хорошая мама, — вдруг еле слышно произносит Гриша.
— Не думаю, раз она там, а я здесь…
— Всё наладится, — обнимает меня крепче и продолжает гладить по плечу. Заставляет поверить в свои слова.
***
А в воскресенье вечером мне позвонил мой сорвавшийся секс.
Позвонил он очень «вовремя», ведь я скакала на Грише… И, естественно, трубку не взяла. Но когда Гриша увидел, кто мне звонит, то мне пришлось вспомнить, что такое анальный секс…
Его я пробовала только с ним. Много лет назад. Поэтому ощутить всё негодование Гриши мне пришлось на собственной
Я, конечно, долго упиралась…
— Не буду я ни к чему готовиться! Себе её вставь! Pirla!* Я живой не дамся! — истерически верещу и швыряю в Котова грёбанную, но красивую анальную пробку.
Гриша не говоря не слова, уехал. И я даже успела почти пореветь, думая, что он всё послал и не вернётся из-за звонка Митягина. Но вот он возвращается через час с полным пакетом всяких штук из секс-шопа!
Он уворачивается от железяки и грозным смерчем подлетает ко мне. Одной рукой хватает меня за волосы на затылке, а второй врезает в себя, взявшись за мою ягодицу.
— Чувствуешь, какой я злой?! — рычит мне в губы, пока я пытаюсь его отпихнуть. — Не зли меня ещё больше!
— А то что?! — шиплю я, но при этом ощущая его потвердевшую ширинку на джинсах, внутренне вся сжимаюсь от предвкушения. Гриша снова издаёт рык и пролазит рукой в переднюю часть моих трусиков. Скользит пальцами по влаге. — Ой… — пищу я и тут же прикусываю губу, стараясь не терять «лицо».
— А иначе ты всё равно встанешь на четвереньки, но нежным я уже не буду! — впечатывается губами в мои и одновременно проникает пальцами внутрь. Отчего мои колени тут же подгибаются, а всё возмущение растворяется в воздухе вместе со стоном. Гриша отстраняется, перемещается к моему уху и горячо хрипит. — Я сделаю всё, чтобы тебе понравилось так же сильно, как и раньше, — кусает за мочку, а затем оставляет влажный поцелуй на шее.
И я сдаюсь, потому что знаю, он сдержит слово. И заставит визжать от восторга.
Так и получилось. Я визжала. И кончала. Много. А поэтому я была даже благодарна Жене.
***
Когда засыпаю в воскресенье ночью, моё дыхание становится неспокойным, как и сердце. Всю ночь меня кидает то в жар, то в холод, из-за чего я несколько раз просыпаюсь и вцепляюсь в Гришу снова и снова. Он успокаивает, думая, что мне снятся кошмары. Но, когда я прикрываю глаза там лишь темнота и страх встретить утро.
Мы договорились забыть обо всём только на два дня. Но какой же ошибкой было думать, что нам станет легче! Во влечении тел мы, возможно, немного и остыли. Но что теперь делать с влечением к нему самому?! Его улыбке, голосу, смеху, нашим разговорам, просто его объятиям?!
Глава 15
Резко просыпаюсь от того, что не хватает воздуха. Лихорадочно дышу, пытаясь восстановить дыхание. Резко поворачиваю голову влево и вижу… ничего. Гриши нет! Беру телефон в руки, время шесть утра… Сбежал. Он смылся?!
Быстро встаю с дивана и оббегаю свои тридцать квадратных метров — его нигде нет… Одежды, обуви, ничего.
— Сбежал, значит… Конечно, так ведь легче… — горько усмехаюсь и сажусь на диван.
В каком-то оцепенении сижу несколько минут, пялясь в одну точку. Сквозь окно пробиваются уже яркие лучи солнца. Палят. Освещают комнату, мои разбросанные по полу вещи. Частички пыли. Лето…
Беру подушку, на которой он спал и швыряю в сторону двери.
— Сука! — беру вторую и отправляю туда же. — Ненавижу! — чувствую удушающую волну, подступающую к горлу… Первый всхлип… — Ушёл, ничего не сказав! — второй всхлип… — Оставил меня одну вот так просто!