Ненужная жена. Хозяйка лавки "У блюдечек"
Шрифт:
— Уйди, Ника, — в моём голосе появляется рычание. — Поверь, ты точно не захочешь ощутить на себе последствия моего гнева.
— Я просто беспокоюсь о тебе! — она повышает голос. — Посмотри на себя! Ты же сам не свой!
— Да что ты говоришь?! — не сдерживаю злой усмешки я и делаю шаг к ней.
Повисшее в воздухе напряжение разрезает звук: что-то хрустит под ногой. Я медленно опускаю взгляд и хмурюсь. Неужели я потерял контроль и всё же разбил что-то, пока обыскивал ванную? Убираю ногу и опускаюсь на колено. На мраморной плитке лежит маленький осколок керамики, не больше половины ногтя.
Поднимаю его. В голове словно что-то щёлкает. Становится смешно.
— Эридан…
— Молчи, — я сжимаю осколок в кулаке.
Могла ли Элизабет не просто украсть, а разбить чашку? Она знала, что артефакт важен для меня. Продать его у неё всё равно мозгов бы не хватило, а вот уничтожить…
Она была подозрительно спокойна, когда я пришёл. Может не она? Тронул кто-то из прислуги? Нет, эти вдох лишний побоятся сделать, не то что навредить.
Выходит, всё же Элизабет. Других подозреваемых нет. Пора показать ей, что значит разозлить дракона.
Глава 16
— … и тогда чашка просто… втянулась в мою руку, — дрожащими пальцами я показываю Перцу ладонь, где под тонкой кожей, скрываются осколки древнего артефакта. — Я даже не успела ничего сделать! Они просто… исчезли внутри.
Кот подходит ближе, его усы подрагивают, когда он принюхивается к метке. В янтарных глазах отражается странное свечение — или мне только кажется?
— Признаться, впервые слышу о подобном, — он осторожно касается лапой моей руки, и я вздрагиваю от неожиданности. — Хотя с попаданками вечно творится что-то непонятное. Может, это нормально.
— Нормально?! — мой голос срывается на писк, и я нервно смеюсь. — Перец, у меня в руке магический артефакт! Который, судя по словам Эридана, ему жизненно необходим! А ты говоришь — нормально?!
Паника накатывает волнами, к горлу подступает комок. Воспоминания о том, как исказилось от ярости лицо дракона, заставляют меня содрогнуться.
— Ну, может, и не жизненно, — кот потягивается, и это простое, домашнее движение немного успокаивает. — Но ситуация действительно сложная. И вряд ли мы решим её тут и так.
— Что предлагаешь? — поднимаю бровь. — Спать лечь?
— Именно. Давай закроем тут всё. Насколько получится. Дом пока не ожил. Не думаю, что грабители сунутся, но какая-нибудь собака — вполне, — шерсть на его загривке встаёт дыбом. — Ненавижу их.
Следующий час мы проводим, превращая дом в маленькую крепость. Я проверяю каждое окно, каждую щель. Руки дрожат, когда задвигаю тяжёлый комод к проходу, ведущему на первый этаж. Он скрипит по полу, оставляя царапины, но сейчас мне всё равно. Лишь бы создать хоть какую-то иллюзию безопасности.
— Ну что, идём в кабинет, — я отряхиваю ладони.
— Да. Будем надеяться, дом скоро проснётся.
— А что вообще это даст? Живой дом?
— Много чего. Некоторые вещи сильно упростят проживание здесь. По дому всегда видно, когда в нём кто-то обитает.
Из того, что мне рассказывает Перец чувствуется, что это и правда полезно. Я сперва решила, что-то в духе наших «умных домов», когда можно голосом включить свет, поставить чайник или запустить уборку, но оказалось, что тут плюсов
Хоть бы живой был…
Ночь тянется бесконечно. Каждый скрип половиц, каждый шорох ветра в кронах деревьев заставляет меня вздрагивать. В полудрёме постоянно чудятся шаги на первом этаже. И ладно бы бездомные или преступники. Это ведь может оказаться Эридан. Вдруг он уже догадался, что чашка у меня?
Я то и дело просыпаюсь, задыхаясь от кошмаров, но тёплый бок Перца рядом и его мерное мурлыканье словно якорь, удерживающий меня на грани паники.
Утро встречает меня золотистыми лучами солнца, пробивающимися сквозь мутное окно. В их свете ночные страхи кажутся немного преувеличенными. Оставляю кота спать, а сама иду умыться и занять себя бытовухой — может, рутина поможет справиться с тревогой, скребущейся где-то под рёбрами?
К счастью, за ночь ничего страшного не случилось, не прорвало и не развалилось. Думаю, сегодня я займусь уборкой на кухне и в кабинете, но это лучше отложить на вечер.
Оставив Перцу немного сыра на перекус, я жую бутерброд, с тоской вспоминая чай Лерты. Интересно, она уже проснулась? Будет ли великой наглостью заскочить к ней и напроситься выпить ещё горячего? У меня дома-то ничегошеньки нет. Ни крошки припасов…
Даже если и не пригласит, мне всё равно нужно отдать корзинку и, возможно, спросить её совета. Вдруг она знает место, в котором можно подработать. Я бы, конечно, очень хотела поскорее приступить к осмотру печи и попытке заработать своим старым увлечением, но нужно быть рациональной. Может какие-то инструменты я и найду, и даже если мой дом окажется живым, а печь целой, на всё это потребуется время, а покушать мне нужно сегодня и завтра.
Решено. Сперва к соседке, спросить про работу и, если что-то есть, пойти туда и договориться. Потом сюда, проверить и возможно попытаться растопить гончарную печь. К вечеру уборку.
Собираю корзину Лерты, вещи Шона решаю пока оставить у себя. Было бы мыло — постирала бы, но это сейчас роскошь.
Спускаюсь на первый этаж, вернув комод на место, и задерживаю взгляд на витринах. Точно, подарок! Нужно выбрать что-то и подарить ей. Уж посуда вряд ли будет лишней.
Перебираю чашки и пиалы, представляя, как Лерта будет пить из них чай. Пальцы скользят по прохладному фарфору, пока не находят настоящее сокровище — изящный чайник, расписанный нежными цветами сливы. Белоснежный фарфор кажется почти прозрачным на свету, тонкие линии росписи складываются в изысканный узор. Идеальный подарок!
Но стоит мне поднять чайник, как воздух вокруг словно наэлектризовывается. Из ладони вырываются крошечные искры — похожие на падающие звёзды, они кружат в причудливом танце, а затем впитываются в фарфор, словно капли дождя в сухую землю.
— Что за… — я едва не роняю чайник, сердце колотится как безумное. — Перец! Ты это видел? Перец!
Тишина звенит в ушах. Я бегу на второй этаж вместе с чайником, крышечка которого опасно звякает, но в спальне кота, как назло, нет. Охотиться убежал?