Необходима осторожность
Шрифт:
– Может быть, я могла бы… помочь вам?
– Вы – помочь мне?
– Я бы с радостью.
– Мне? Вы, которая были во Франции, и столько читали, и так хорошо говорите по-французски? Да рядом с вами я…
Она пристально посмотрела на него.
– Вы самый милый и скромный человек, какого я только встречала, мой дорогой. Женщина полна жертвенности. Говорю вам, я готова для вас… на все. Готова посвятить вам всю себя. Хотите?
Он забыл всякую рисовку.
– Вы знаете, я всегда говорил, что люблю вас. Всегда. И я говорил правду.
– Вы любите меня?
Наступило многозначительное молчание. Она была так близка, что он слышал, как бьется ее сердце.
– Я люблю вас, – прошептал он.
– Любимый, – ответила она.
Опять несколько мгновений напряженного молчания.
– Это правда?
– Клянусь жизнью.
Новая, еще более продолжительная пауза. Потом она взглянула на свои ручные часики.
– Мне давно пора спать. Завтра в девять снова на работу, мой милый. Тянуть обычную лямку.
– Ненадолго, – ответил он. – Теперь уж ненадолго.
И этим как будто было все сказано.
Она встала и улыбнулась.
Он встал и улыбнулся в ответ.
Он пошел за ней по лестнице, уже не думая о том, смотрят на них или нет. Потому что теперь она принадлежит ему. И на этот раз без всяких «переста-а-ань». Что же еще нужно? Мисс Блэйм сидела в дальнем конце комнаты и делала вид, что читает. Около своей двери Эванджелина резко остановилась и кинула взгляд вверх и вниз. Ни там, ни тут – ни души, и никто не слушает. Она взяла обе его руки в свои и подержала их, глядя на него взглядом собственницы. Потом выпустила и, медленно, осторожно притянув его голову к себе, поцеловала его. Это был долгий, жадный поцелуй, поцелуй неглупой молодой женщины, которая ждала этого момента не один день. Ее губы блуждали некоторое время, потом прижались к его губам, и после этого всякое воспоминание о поцелуях Молли исчезло из памяти Эдварда-Альберта.
– А теперь, – прошептала Эванджелина еле слышно, – покойной ночи, мои любимый. Je t'aime, j'e t'adore [26] .
Он был в нерешительности.
– Покойной ночи, – ответил он тоном, в котором явственно звучал вопрос.
Он пошел наверх, к себе в комнату. По дороге оглянулся через перила, но она уже тихонько закрыла за собой дверь…
Он долго лежал, не в силах заснуть от страшного возбуждения. Мечты и желания плясали дикий танец в его голове. Он встал с постели и принялся в пижаме расхаживать по комнате. Подошел к двери и долго прислушивался, потом тихонько открыл ее и выглянул на лестницу.
26
люблю тебя, обожаю (франц.)
– Эванджелина, – прошептал он почти беззвучно, но, услышав храп молодого голландца из-за двери напротив, юркнул к себе.
Там он разделся и стал внимательно рассматривать себя в каминное зеркало. Нашел, что впадины над ключицами не такие глубокие, как раньше.
Он задумался.
Кончилось тем, что он кинулся на постель и со страстной нежностью стиснул в объятиях подушку.
– Эванджелина, – шептал он ей. – Моя дорогая Эванджелина. Скажи, что ты меня любишь. Говори, говори, что ты любишь меня. Повтори еще раз.
Так наконец он получил возможность заснуть.
10. Помолвлен
– Но, дорогой,
Сперва Эдвард-Альберт о таких вещах вовсе не думал. Все его желания были направлены на Эванджелину и Это, а посторонние обстоятельства, которые-предшествуют осуществлению этих желания, совершенно не интересовали его – пока она не заставила его интересоваться ими. Он не мог понять, почему бы им не вкусить супружеских радостей, не дожидаясь свадьбы, еще здесь, в пансионе, и ему представлялось, что можно немедленно пойти в ближайшую регистратуру и оформить там брак. До своего возвращения из Эдинбурга он меньше всего задумывался об этом.
– Но когда люди влюблены, они друг друга желают. Я желаю тебя, Эванджелина. Страшно. Просто не могу передать как. Я не в силах сдерживаться.
– Сама жду не дождусь, милый. Может быть, даже больше, чем ты. Но нельзя допускать, скандала. Нельзя. Ну подумай, как это будет выглядеть в брачной хронике «Таймса» – у жениха и невесты один и тот же адрес! Pas possible, cheri. Je m'en fiche de tout cela [27] .
Она поглядела на него.
– Ну что ты губы надул, мой миленький? Будь паинькой, потерпи немного. Так бы тебя и расцеловала. И расцелую, погоди только.
27
Это невозможно, милый. Плевать я хотела на все это. (Эванджелина хочет сказать: «Это невозможно, милый. Я не могу допустить этого»)
– Ах, не мучая меня! – воскликнул Эдвард-Альберт и тихонько отодвинулся от нее.
Вот уже три дня, как они были помолвлены. Теперь они сидели в одном из прелестных уголков Риджент-парка. О помолвке было сообщено м-сс Дубер для тактичного оповещения жильцов, и если не считать полной юмора гримасы м-ра Чэмбла Пьютера да довольно едкого замечания мисс Блэйм, сделанного в беседе со вдовой в митенках и племянницей м-сс Дубер, насчет всяких интриганок и охотниц за женихами – замечания, которое, может быть, предназначалось, а может быть, и не предназначалось для ушей Эдварда-Альберта, – общество реагировало на эту новость довольно слабо.
М-сс Дубер проявила отменное великодушие, несмотря на то, что теряла двух постоянных и вполне платежеспособных жильцов; она по собственной инициативе дала Эдварду-Альберту превосходную характеристику:
– Такой тихий, благовоспитанный.
Гоупи объявила Эванджелине, что она страшно счастливая девушка, а Эдварду-Альберту – что он страшно счастливый мужчина, и призналась им, что сама все ждет, когда наконец явится ее рыцарь и похитит ее из очарованного замка.
После некоторого колебания Эдвард-Альберт ушел из конторы «Норс-Лондон Лизхолдс», но Эванджелина при попытке прервать свою деловую карьеру встретила лестные для себя затруднения.
– Без меня там просто не знают, где что лежит, – сообщила она.
С ней договорились, что она останется на половинном рабочем дне, пока не подготовит себе преемницу. Подготовка сильно затруднялась неутолимой жаждой Эванджелины делиться с последней своими мечтами о близком супружеском счастье.
С самого начала их новых отношений она обнаружила огромную уверенность в своих организаторских талантах. Неопытность Эдварда-Альберта в делах света и его крайняя рассеянность пробудили в ней скрытое чувство материнства. Все ее женские инстинкты ожили.