Необычайно романтичный
Шрифт:
Акустическое инферно перед окном я сразу же смогла опознать - оно могло исходить только от семьи Херувим, которые очевидно горячо спорили. С тех пор, как я стала во Франции невидимой, я понимала их язык охранников и поэтому знала, что мучение для моих ушей было не все.
Прежде чем я успела додумать до конца эту мысль, это случилось. Дикие, изорванные изображения в тревожных тонах пронеслись через мою голову и въелись во внутреннее зрение, так что я измученно заскулила и закрутилась на кровати, будто меня пороли.
Совсем еще недавно они спасли меня своим невероятно красивым пением
В тоже время я должна была лежать тихо, потому что мне нельзя было выдать своими движениями, что я могла воспринимать их язык. Все должно выглядеть как кошмар. Такое еще могло пройти как последствие моих ночных действий.
Но я вела себя так, будто меня пытают.
– Чертово дерьмо, - выругалась я глухо и укусила себя под одеялом за запястье, в то время, как во мне появились короткие видения кровоточащего, умирающего Леандера, мрачного мира джунглей и разрушающих ураганов и были заменены еще более ужасающими образами. Они что, все еще хотят его наказать? Что происходило там снаружи?
– На человеческом! Отныне на человеческом языке, я настаиваю на этом!
– прервал беспорядок хриплый, но в своей интенции кристально чистый голос Леандера.
– Здесь спит женщина с ребенком в животе, а вы знаете, что маленькие дети могут воспринимать наши волны. Эта женщина страдает от преждевременных схваток. Вы что, действительно хотите пойти на риск того, что ребенок родится слишком рано из-за того, что слышит ваш крик?
Внезапно наступила тишина. «Слава Богу», подумала я с облегчением и убрала подушку с ушей. Хотя человеческий язык Херувимов тоже не был источником гармонии и сопровождался частотами, которые у чувствительных людей могли вызвать приступ мигрени, длящийся несколько дней. Но по сравнению с их звуковыми и образными диалогами это было раем.
– Мы уже превысили временное окно!
– прогремел Натан.
– Что же, такое не в первый раз, то, что наша семья не придерживается правил, не так ли?
– ответил Леандер свободно и так самоуверенно, как никогда бы не осмелился говорить раньше со своей труппой.
– Мы здесь, все вместе, и еще вы можете меня слышать. Я бы мог просто держаться в стороне, я больше не настоящий охранник.
Раздраженный стон Клариссы заставил задребезжать оконное стекло. Снова мне пришлось укусить себя саму, чтобы не вмешиваться.
– Значит, ты это сделаешь. Ты сделаешь!
– Это была Клотильда. Я сразу же узнала ее звонкий голос - и он звучал чрезвычайно восхищенно. Снова Кларисса застонала, но в этот раз я ожидала подобное и вовремя заткнула уши пальцами.
– Как раз занимаюсь этим, да. Я стану человеком. Как дядюшка Гуннар.
– Леандер!
– прогремел Натан.
– Ты знаешь, что было бы твоим высшим долгом именно сейчас. Вернуться назад. Оставаться с ней. Так долго поддерживать ее, пока она снова не станет стабильной. Ты должен быть рядом с ней, как охранник! Для чего мы тогда еще здесь?
О. Теперь речь зашла обо мне. Существовало какое-то специальное правило, по которому подверженные самоубийству клиенты получали на какое-то время своих старых охранников назад?
Или же одна часть меня была стерта, как ампутирована. То, что вышло туда на крышу, было человеком, которому не хватало чего-то очень важного: мужества. Кто или что забрали у меня мое мужество жить?
– Это верно, - ответил Леандер понимающе, и я услышала, что и в его голосе тоже содержался тихий звон, когда он говорил со своей семьей. Или он сам вносил его, чтобы они чувствовали себя ближе к нему?
– Тем не менее, мое решение принято, потому что я войду в ее жизнь как человек и отвлеку от ее горя.
Бабетте так колко захихикала, что я решили завтра утром, перед завтраком, на всякий случай проверить, не стало ли молоко кислым.
– Ты, и отвлечешь от горя ... Да ты сам только и делаешь, что причиняешь горе. Нам ты тоже только причиняешь горе, все время. Моя карьера ...
– Бабетте!
– набросился на нее Натан, и казалось, с неба обрушилась новая, летняя гроза.
– Горе нам не знакомо! Если ты действительно испытываешь горе, то завтра же утром, я пошлю тебя на переподготовку!
– Но он опозорил нас, - вмешалась Кларисса тихо и все-таки так язвительно, что ее частота продолжала и дальше разворачиваться в моем ушном канале. Завтра, у меня как у мамы будут звенеть уши.
– Сильно опозорил.
– Когда я стану человеком, такого больше не будет, - предложил Леандер подумать. Натан глубоко засопел, подобие фырканья кашалота.
– Зачем ты вообще явился перед нами, если уверен в том, что хочешь разрушить нашу репутацию?
– снова включилась в разговор Бабетте, голос которой действительно звучал как у Кэти Перри, когда та пела в прямом эфире. Это брюзжание я тоже не могла выносить.
– Потому что хочу, чтобы вы отпустили меня с миром, и мы смогли мирно попрощаться друг с другом. Это важно, если я не хочу кончить, как несчастный, темный человек. Вы знаете, что случается с людьми, которые не могут распрощаться со своей семейной историей и снова и снова сердятся из-за нее ...
Усердный ропот стал ответом, и его хватило, чтобы я снова заткнула себе уши.
– Bon (франц. ладно), - продолжил Леандер, прежде чем кто-то мог что-то вставить. Клотильда, в этом я была уверенна, так и так уже давно стояла возле моего окна и заглядывала в комнату.
В течение некоторого времени она была совершенно на мне помешана.
– Кроме того - кроме того я думаю, я на самом деле делаю что-то хорошее для Sky Patrol. И я думаю, вы это тоже знаете - а именно, если прислушаетесь к тому, кем были только что. Помните?
Слишком эмоционально, призвала я Леандера про себя, ты привел слишком эмоциональные аргументы! Такие возражения охранники не понимают. Это слишком по-человечески. Но к моему удивлению, новой бури негодования не последовало.
– Я хочу знать, как это, испытывать любовь. И тогда, когда будет слишком больно, снова вспомнить, откуда я пришел и что мы все едины. Эта сторона, другая сторона, люди, охранники. Если мне это удастся, и я смогу рассказать и научить людей, тогда ...
– Леандер посчитал, что лучше не говорить дальше.