Необычайно романтичный

Белитц Беттина

Но я знала, что он имел в виду. Тогда мир может стать немного светлее. Счастливее и довольнее. Тогда люди поймут то, что почувствовала сегодня ночью я и всегда вспоминать об этом, если все остальное начнет развалиться.

– Да, - прогрохотал Натан после паузы молчания, во время которой я могла слышать даже, как стрекочут сверчки.
– И тогда мы когда-нибудь больше будем не нужны.

– Это ерунда, отец. Потребность в нас будет всегда. Люди забывают так быстро, откуда они пришли, и начинаю делать глупые вещи, чтобы узнать свои границы. Работа у вас никогда не закончиться. Но

иногда один из нас должен перейти на другую сторону. Вы можете гордиться тем, что это я или же всем вашим существованием проклинать. Что вы, кстати, уже попытались сделать, с таким вот результатом. Я еще здесь, потому что имитирую мою старую частоту, и мы находимся во временном окне спасения труппой. Мне просто нужно уйти и вы больше не сможете меня обнаружить. Я свободен.

Снова распространилась тишина. Я не привыкла к тому, что семья Херувимов может вести себя так тихо. Должно быть это из-за Леандера - из-за его сознательного, взрослого и самоопределившегося способа говорить. Он больше не был ленивым, бездарным охранником, который хотел бить баклуши, а нес в себе мудрость, которую они сами еще не нашли.

– Боюсь, он вырос, Натан.
– Голос Клариссы звучал немного менее пронзительным, чем обычно, а я уже между тем достаточно хорошо знала Херувимов, чтобы понять их - чем пронзительнее, тем безразличнее. Чем тише, тем взволнованнее. Теперь они должны попрощаться со своим сыном.

Может быть не навсегда, но на эту человеческую жизнь, которая лежала перед ним.

– Тогда давай прощаться, - решил Натан.
– Сын, сделай мне последнее одолжение - сделай это нашим способом.

Сразу же я схватилась за мою подушку, но это было вовсе не нужно. Вместо затычек для ушей подходящим лекарством скорее были бы салфетки - потому что то, какие звуки и образы вознеслись перед моим окном, превысило все, что я когда-либо видела из душераздирающих образов, сопровождаемых меланхоличной, мелодичной музыкой.

Также я не могла себе представить, что что-то подобное когда-либо найдет свой путь в кино. Это была симфония захватывающих природных сцен, которые плавно переходили одна в другую и казались мне такими четкими и в трехмерными, что на меня напала болезненная тоска.

Тоска ворваться прям туда, в стремительные водопады, прозрачные горные озера, покрытые снегом склоны, цветущие луга и сотня скачущих лошадей, на гривах которых я видела каждый волосок, развивающийся на ветру.

Но также быстро, как образы заполнили мой разум и мелодии заставили вибрировать мои клетки, также быстро это и закончилось. Внезапно осталось только одна ночь, приглушенный стрекот сверчков и образ Леандера, который появился как темный силуэт перед моим окном и неуклюже запрыгнул в комнату. Я не хотела видеть ничего больше, а как раз именно это.

Какое-то время я не осмеливалась что-нибудь сказать или двинуться с места. Как он должно быть себя чувствовал? Для его труппы это было вероятно только формальное действие, они отпустили его, намного менее драматично, чем можно было себе предположить.

Без всякого сопротивления. Хотя я не знала, что они обсуждали с ним раньше. Из принадлежащих к этому образов можно было бы соединить фильм ужасов, и подходящим саундтреком

они его тоже снабдили.

Возможно, это был человеческий язык Леандера, который удалил напряжение. Или же ссылка на маминого ребенка, который как раз дремал в ее животе? Находились ли младенцы под особенной защитой?

– Я не скажу тебе, о чем мы говорили прежде. Они и я, - закончил Леандер мои домыслы. Его голос звучал устало, а также немного печально.
– Так будет лучше.

– Хорошо, - согласилась я, не солгав - для меня тоже было лучше, если я пока забуду об этом странном клане охранников.

– Знаешь, что так же будет означать превращение меня в человека? В отношении нас охранников?
– Вопрошающе я подняла взгляд. Снаружи взошла луна и освещала Леандера сзади, так что я все еще не могла разглядеть его лица.

– Когда я закончу тройной прыжок, ты никогда больше не сможешь сознательно увидеть охранника Sky Patrol. Или же услышать. Тогда все кончиться. Ты сможешь чувствовать нас только своим сердцем. И помнить о том, что мы существуем. Это больше, чем есть у других людей.

Мое дыхание стало тяжелым, когда я поняла значение его слов. То, что случилось только что, было не только прощанием Леандера с Херувимами.

Но и мое. Кроме Клотильды никто из них не понял, что я могла видеть и слышать их. Но они были частью моей жизни. Мне тоже нужно было отпустить их. И не смотря на мою внезапную сентиментальность я была благодарна за то, что это случилось с миром и без страха перед новыми покушениями.

– Леандер, то, что случилось ... когда это собственно произошло?
– Я посмотрела на мои часы. Они показывали почти половину четвертого.

– В три. Это определенное время. Собственно ты должна была бы сейчас спать. До завтрашнего утра. А потом больше ничего не помнить, - ответил он строго.

– Как уже ты сам упомянул только что - я могу вас слышать. Никто при этом не может спать. От этого проснуться даже пациенты, лежащие в коме! Ты не представляешь, какое это для меня испытание, когда вы общаетесь.

– О, уже начинаю понимать ...
– Леандер опустился на диван и потер виски.
– Я совершенно измучен.

– Что ты имеешь в виду под определенным временем? И почему я была такой - такой уставшей от жизни?

– Это время, когда большинство людей добровольно переходят на другую сторону, - ответил Леандер мрачно и зевнул, при этом я увидела, как вспыхнули голубым цветом его зубы.
– Ночь тогда кажется бесконечной. Даже летом в эти часы она такая темная, что почти невозможно представить себе, что снова увидишь свет.

– Себе?
– переспросила я тихо. Леандер не ответил. Но раньше он бы сказал «вам людям». Должно быть, он тоже знал об этой темной фазе - из своего собственного опыта.

– То, что я сделал с тобой - это было против любого идеала охранников. Таким образом, я смог вызвать мою семью, чтобы разойтись с ними мирным путем.

– Значит, вы собираетесь вместе, когда человек хочет себя убить?
– Я вздрогнула. Никогда я не думала о таких вещах. Это было абсурдным. Но, то, что случилось ...
– А что именно ты собственно сделал со мной, ты паршивый ублюдок!?