Необычное задание
Шрифт:
— Нет, конечно. Его дед, кстати, видный представитель Мальтийского ордена в России, был одним из трех царских офицеров, кому было поручено вывезти в Данию огромное множество чрезвычайно важных вещей.
— Например.
— Иконы "Спаса нерукотворного образа", ранее хранившиеся в одноименной церкви Зимнего дворца, некоторые таинственные символы монархической власти и даже кое-какие общемировые ценности, христианские святыни, список которых я пока не имею права разглашать.
— Как же я их тебе достану в обстановке такой повышенной секретности? — обоснованно засомневался в успехе столь непредсказуемого мероприятия тайный агент. —
— Придет время, сам все поймешь, — наставительно изрек Копытцев. — Сориентируешься… По ходу дела.
— Понял. Только на хрен нам вся эта религиозная шелуха? — по-прежнему возмущался Плечов.
— Не знаю. Впрочем, не она определена первоочередной целью, а обычная канцелярская папка начала двадцатого века, на которой чьей-то заботливой рукой (поговаривают: последнего российского самодержца!) выведено красным карандашом и подчеркнуто всего два слова: "Русский код". Хочешь по секрету?
— Естественно!
— По моим данным, материалы, собранные в ней, принадлежат самому Михаилу Васильевичу Ломоносову.
— О… Это интересно!
— Еще бы.
— В общем, озадачил ты меня, братец, как говорят, по полной программе.
— Работа такая.
— Поразмышляем вслух?
— Давай.
— Нас с тобой я отметаю.
— И на том спасибо!
— Ешьте — не обляпайтесь… Значит… Остается только… Один товарищ Сталин. Точнее, те, кто донес до него эту информацию.
— Их трое. В том числе и наш друг Рыбаков.
— Понял. Личную встречу с Верховным Главнокомандующим запросить можешь?
— Так точно, — с интересом поглядел на Ярослава комиссар.
— Действуй!
— Э… Э… Э-э… Потише! Кто из нас начальник?
— Ты.
— Хорошо, что помнишь… Да, еще. Чуть не забыл. Вот тебе фото.
— Товарища Сталина?
— Мыльникова. Возьмешь с собой, чтобы не разминуться при встрече.
— Есть!
Яра взглянул на пожелтевший снимок, который наверняка был сделан задолго до войны.
Высокий лоб, самоуверенный и твердый взгляд, волевой, можно сказать, боксерский подбородок, тонкие, плотно стиснутые губы.
Такого так просто не возьмешь!
Разведчик вздохнул и упрятал фото во внутренний карман. Пригодится!
Копытцев занес одну ногу в салон своего автомобиля, за рулем которого (редкий случай!) дремал его персональный водитель (обычно Алексей управлял машиной сам, особенно когда речь шла о встречах с самыми секретными сотрудниками — уровня Плечова), когда вдруг вспомнил, что забыл сообщить об еще одной, причем очень важной, детальке и громко окликнул своего давнего соратника, уже распахнувшего тяжелую дверь, ведущую в подъезд:
— Постой! Я не все сказал.
— Мы так не договаривались… — на всякий случай буркнул Ярослав, но ослушаться, естественно, не решился: мигом вернулся на облюбованную лавку.
— Говоря о подделке удостоверения не в Германии, а в другой стране Запада, я имел в виду наших союзников из Соединенных Штатов Америки, — опускаясь рядом с ним, прошептал комиссар.
— Да понял я, понял, — устало отмахнулся Плечов. — Разрешите идти?
— Успеешь! В последнее время с персоналом посольства этой, на словах дружественной, державы чуть ли не ежедневно происходят, прямо скажем, невероятные, а порой и откровенно странные истории. Часть сотрудников дипмиссии, которых мы напрямую связываем с разведывательными
— Ничего не поделаешь: работа такая, — скромно прокомментировал Ярослав, однако его высокопоставленный приятель эту реплику решил проигнорировать и спокойно продолжил развивать свою собственную мысль:
— Всю эту мышиную возню мы связываем с намерением теперешнего посла — Уильяма Стендли — в ближайшее время подать в отставку.
— Какое отношение это имеет к моей… нашей работе? — как всегда ехидно (манера такая!) поинтересовался разведчик.
— На первый взгляд — никакого, — комиссар придвинулся совсем близко к своему не в меру ретивому товарищу и принялся нашептывать ему прямо в ухо. — Но… Преемник господина Стендли…
— Стоп. Тебе уже известно его имя?
— Еще бы! Мы ведь не сидим сложа руки, как некоторые товарищи из других, не столь компетентных, органов… Тем более что господин Гарриман хорошо знаком мне лично по предыдущей работе, связанной с поставками товаров по ленд-лизу…
— Выходит, он уже в Москве?
— А то где же? И, по всей видимости, вовсю чинит козни… Нет… Не против нашего Отечества (куда ему!), а против своего собственного руководства.
— Зачем? — искренне удивился Плечов, которому всегда были чужды подобные стремления.
— Да кто их знает? — скривил интеллигентное лицо, при первой встрече чуть ли не наповал "убивающее" всех потенциальных врагов народа, с которыми ему приходилось сталкиваться, Копытцев. — Никаких моральных ограничений у господ капиталистов нет. Только один Бог, одно мерило: доллар, золотой Телец… Скорее всего, этот порочный тип хочет просто дискредитировать своего предшественника перед высшими должностными лицами Америки и таким нехитрым образом уже в начале карьеры заработать себе баллы, которые в нашей работе, как известно, никогда не бывают лишними.
— Все тот же вопрос…
— "Зачем"?
— Ты очень проницателен.
— Для дальнейшего продвижения по карьерной лестнице… Глядишь: и получит новое назначение. С повышением. В Белый дом или какое-то министерство [2] . Мало ли их у проклятых буржуинов?
— Думаю, не больше нашего… Хотя… Кто их, заморских чертей, знает…
— Логично.
— В общем, загрузил ты меня, Алексей Иванович, по самую завязку. Всю ночь теперь спать не буду.
— Отставить! Ты должен быть как огурчик. Чист и свеж в любое время дня и ночи. Да… Кстати… Автомобиль, преследовавший тебя, мы установили. Принадлежит он специальному представительству президента США в Великобритании и СССР. Надеюсь, тебе не надо долго объяснять, что именно эту миссию в данный момент возглавляет господин Аверелл?
2
Как в воду глядел товарищ Копытцев. После войны (в 1946 году) Уильям Аверелл Гарриман стал министром торговли США вт прослужил в этой ипостаси два года. — С.Б.