Необыкновенное приключение в каникулы
Шрифт:
– Я щас зареву, - бесхитростно призналась Ленка.
– И я!
– поддержала подругу Катька.
– И я, кажется, тоже, - в глазах Даши, ей-ей, стояли самые настоящие слёзы.
Солнечная улыбка гостьи с грустинкой.
– Не надо плакать. Вы подарили мне это чудесное время. А я вам... надеюсь.
– Ниу!
– поторопил отец.
Пауза.
– Я не говорю вам - прощайте. Я говорю - до свидания!
Язык пандуса втянулся в аппарат, овальный люк затянулся. Медуза растворялась в воздухе медленно, как будто неохотно... точь-в-точь как тот... как его... который Ниу демонстрировала в школе...
Всё.
И
– Бабушка... Бабуля!
– встревожилась Даша.
– Баб Дарья!
– дядя Лёша набрал пригоршню воды из кадки и побрызгал потерпевшей в лицо.
– Эй!
Бабуся завозилась, открыла мутные глаза.
– Ох... Лексей... счас мне такой морок привиделся... опять знамение небесное... да прямо вот тут...
– Тебе, баб Дарья, к доктору надо бы съездить, в город, - участливо произнесла тётя Надя.
– На каждом шагу уже небесные знамения у тебя...
Однако во взгляде бабки уже протаивало недоверие.
– А где потеряшка-то ваша?
– Здра-асьте!
– совершенно натурально изумился Алексей Иваныч.
– Ты что ли вообще не слыхала ничего? Как машина подъехала, как с родителями её разговаривали?
– Машина?
– тупо спросила бабуся.
– Ну да... Нормальная такая "Волга", белая, ГАЗ-24 которая. Не, баб Дарья, тебе точно к доктору надо бы. Запустишь это дело, потом и в собственной избе знамения преследовать начнут!
.........
Дан приказ - ему на запад
Ей в другую сторону
Суровые слова старинной революционно-комсомольской песни доносились из динамика в искажении, однако смысл разобрать можно было вполне.
– Ну прямо про вас с Дашкой, - Скляр ухмыльнулся.
– Тебе на запад, а ей в другую сторону.
– Ну а что... - улыбнулась Даша.
Пауза.
– Ну вот...
– Васька посопел носом.
– Кончается и ещё одно наше лето. Жаль, если честно.
Никто не возразил. А чего тут возразишь против чистой правды? Действительно ведь кончается оно, ещё одно лето детства. И это очень-очень жаль...
Даша и Петька стояли на посадочной платформе - здесь это была просто цепочка бетонных плит, уложенных вдоль железнодорожного полотна - в ожидании встречных электричек. Дашку, естественно, взяла в конвой бабка Дарья, намереваясь в целости и сохранности доставить дорогую внученьку до самого пункта назначения и сдать родителям из рук в руки. Просто сейчас у бабушки хватило такта отойти в сторонку и не мешать друзьям в минуту прощанья. Что касается Петьки, то он, как временно расконвоированный, до дому в этом году добирался самостоятельно. Благо поезд прямой проходящий, и парню вот-вот жениться, по определению дяди Лёши. Только поезд этот будет завтра, и притом посадка на него производится на станции, куда племянника должна доставить электричкой тётя Надя. Так что сегодня Петька был в числе провожающих. Прочие же граждане провожающие, в лице Васьки, Катьки и Ленки оставались на зимовку здесь, на глухом разъезде.
– А мне телевизора жалко...
– вздохнула Ленка.
– Иначе никак нельзя было, - сурово отрезал
– Тут дядь Лёша прав абсолютно.
И снова никто не возразил. Да, с наиболее выдающимся подарком звёздной гостьи пришлось расстаться, как ни жаль. Очень уж приметная вещь. Это вам не рафинад, три тонны коего уместились в мансарде хозяйского дома, распиханные по всем имеющимся старым сундукам и коробам.
– Не грусти, Лен, - подбодрил кузину Петька.
– Глядишь, и увидишь ещё.
– Как его разбирали-то...
– вновь ухмыльнулся Васька воспоминаниям.
Действительно, с телевизором-переростком повозиться пришлось основательно. Поскольку каждому школьнику известно, что масса тела пропорциональна кубу размера, то и удвоенный в том размере ящик уверенно набрал почти полтонны весу. Пришлось разбирать до основанья. Особенно хлопотно оказалось вытаскивать гигантский кинескоп, и тут без помощи Васьки и Петьки хозяину пришлось бы туго. Только если кто-то полагает, что такую уникальную вещь рачительный Алексей Иваныч уничтожил невозвратно, тот не знает Алексея Иваныча. Все детали, хозяйственно упакованные в полиэтилен и пронумерованные, были уложены в кузов грузового мотороллера "Муравей" и тёмной ночкой вывезены в неизвестном направлении. Куда именно, можно даже не спрашивать. Кстати, рафинад инопланетной фасовки, будучи пропущен через электрожёрнов, приобрёл вполне себе законный вид земного сахара-песка. Ну а что касается серёжек да кулонов, то бижутерия - она бижутерия и есть. Так что, как сказал бы Штирлиц, "и дождь смывает все следы".
– Да ладно, телевизор...
– Ленка вздохнула как кашалот, выброшенный на берег.
– Вот бы Ниу ещё раз увидеть...
– А вот и увидим!
– решительно встряла Катька.
– Она же сказала - до свиданья!
– Точно, Катюха, - без улыбки подтвердил Скляр.
– Даш, ты на тот год-то приезжай, - посоветовал Петька.
– а вдруг?!
Девочка помолчала.
– Не могу ничего обещать, честно. Дети народ подневольный. Вдруг папа на море путёвки возьмёт? Там уж не отвертишься.
– Это точно, насчёт подневольных, - вздохнул Васька.
Вдали послышался нарастающий шум, победно заревел гудок электровоза. Электропоезд с железным лязгом подкатил к перрону, замедляя ход, встал. Двери вагонов с шипением разошлись, гостеприимно приглашая граждан пассажиров занять свои места.
– Даша, Дашенька, садимся!
– подоспела бабка Дарья, точившая лясы с бабами поодаль.
– Ну ладно, ребята...
– Даша улыбнулась.
– Счастливо! Будем надеяться!
Двери электрички вновь зашипели, смыкаясь. Поезд двинулся, набирая ход, ещё чуть - и вот уже только хвост состава уносится вдаль.
– Бдит бабка Дарья, - Васька проводил удаляющийся поезд взглядом.
– До дому внучку провожает... Как она тогда не допетрила-то, чудо просто. Очень вовремя в обморок грохнулась.
– Допетрила, однако, - ухмыльнулся Петька.
– Мне Даша сказала. Просто виду не подаёт. Прямо как мы...
– Ну?!
– Васька даже заморгал.
– И чего теперь будет?!
– А ничего не будет, - Петька ухмыльнулся шире.
– Это она сгоряча про небесное знамение всё вещала. А тут совсем иное дело... Кому в дурку-то охота попасть? Вон даже и Кондрат Кондратыч гутарить о том перестал. Надоело, что бабы у магазина над ним насмехаются.