Необыкновенные приключения юных кубанцев
Шрифт:
Сформировав и подготовив команды, Андрей вернулся в кабину ждать дальнейших распоряжений.
— Ну как, все предусмотрели? — Ким Борисович, сидя в кресле, повернулся к вошедшему.
— Да вроде всё до мелочей. А у вас — ничего нового?
— Пока ничего хорошего. Попадалось несколько атоллов кораллового происхождения, но без растительности и небольшие, а нам ведь надо чем-то питаться. Кстати, вот сумка с продуктами, отнеси ребятам, пусть подкрепятся.
Андрей унёс виденную на аэродроме кожаную сумку; в ней оказались консервы, шоколад, печенье и прочая закуска к тому, чем, видимо, была наполнена голубая
— Летим уже долго, — пристроившись на парашют штурмана, заметил он. — Как там с бензином?
— Остается маловато, — сказал Ким Борисович. — Боюсь, придется рулить к африканскому побережью…
— Жаль… Я боюсь, что там нас слопают дикари.
— Ну, сейчас людоедов уже, пожалуй, не встретишь и в глухих местах. Как не осталось, видимо, и неоткрытых островов. Все открыто мопеплавателями, нанесено на карты, население охвачено религиозными миссионерами; так что людоедов можно не опасаться. Как-никак почти середина XX века!
— Я видел, вы рассматривали карту этих мест… Ничего из уже открытого на нашем пути не попадается?
— Так называемые «Острова Зелёного Мыса» где-то уже неподалёку; нас бы они, пожалуй, устроили. Но дотянем ли мы до них?.. На всякий случай, распоряжусь держаться ближе к побережью.
Он заговорил с командиром самолёта по-немецки. Видимо, распорядился насчёт Африки, так как тот отключил автопилот и взялся за штурвал управления. Андрей доел свою порцию «закусона» и поднялся, чтобы сообщить услышанное товарищам.
— А что это за тёмная полоска? Во-он, справа, выглядывает из-за горизонта, — показал он в сторону, противоположную Африке.
— Точно. У тебя превосходное зрение! Теперь и я вижу: это какая-то земля. Сейчас проверим, не отвечает ли она нашим требованиям.
Самолёт, одновременно снижаясь, сменил курс на девяносто градусов. Полоска стала прорисовываться чётче, разрастаться, приобретать зеленоватый оттенок. Вскоре сомнений не осталось: это остров. Довольно протяженный с севера на юг, но не широкий. И, похоже, не единственный: за ним, изумрудно-зелёным, в отдалении, чуть ли не у горизонта, темнело что-то ещё.
По мере снижения самолёта океан преображался — синел, искрился, словно усыпанный мелкими зеркалами. Стали различимы высокие волны с белыми пенистыми барашками, катящиеся в сторону островка. Видимо, ветер внизу разгулялся не на шутку. Отчётливо обозначился песчаный берег, за ним — сплошной то ли кустарник, то ли просто заросли с отдельными высокими деревьями, увенчанными шапками из колеблющихся широких листьев; ещё дальше — ковёр из переплетённых крон густого леса; посередине голубело озерцо с вытекающей из него узкой речушкой.
— Это — то, что нам нужно! — сказал с удовлетворением Ким Борисович. — Иди готовь команды. Бери вот этот парашют, а в моём чемоданчике найдёшь верёвку. Пусть обовьют себя под мышками, не завязывая узлов, и ждут нашего появления. Да, чемодан после этого засунь в мешок, он лежит сверху, и хорошо завяжи; прихвати эту флягу и всё поставишь возле люка в хвостовой части сагона. Особо не суетитесь, — остановил он кинувшегося к выходу помощника. — Мы сначала сделаем облёт, присмотрюсь, где тут наиболее подходящее место для высадки десанта.
Готовя команды, давая последние наставления,
Видимо, и на малой высоте машину доверили автопилоту: из кабины вышли Кимбор и пилот одновременно, уже с парашютами за спиной (точнее — ниже «попы»).
«Припарашютился», по его собственному выражению, и Гришка Матросов; в отличие от первых двух, его парашют не болтался ниже пояса, а находился за спиной. Кольцо, предназначенное для раскрытия парашютной сумки, также вывели за спину и прикрепили к крюку над люком, сделав таким образом парашют самораскрывающимся.
— Как, не боишься? — поинтересовался Кимбор, осматривая, всё ли сделано как надо. — Страшновато, согласен. Но всё обойдётся. Ветром вас снесёт почти к самому берегу, там и волна должна быть поменьше.
Не надеясь на надёжность «замка», напарник привязался к его лямке куском верёвки таким образом, что если дёрнуть за один из её концов, узел вмиг распустится. А вот компаньоны пилота сочли такую предосторожность Леонида излишней и привязывать себя к нему не стали: зачем, мол, терять драгоценные секунды в тёмной пучине, куда они непременно провалятся. Помня о ненадёжности старшого — а ну как он закоренелый фашист? — не стал настаивать на страховке и Андрей.
На подлёте к острову все были полностью готовы к десантированию, и как только слева показалась песчаная полоса, Кимбор скомандовал:
— Ну, с богом!
— Не забудьте набрать воздуха! — напомнил ещё раз Андрей, и все четверо нырнули вниз головами в проём.
Советовавший другим не смотреть вниз до раскрытия парашюта, сам Андрей зажмуриваться не стал. Видел, как стремительно приближались к ним волны и даже заметил, что пилот смотрел на циферблат наручных часов, словно отсчитывая секунды. Когда он наконец дёрнул за кольцо, до воды оставалось менее трёхсот метров. Рывок (или, как его ещё называют, динамический удар) при раскрытии парашюта, более сильный, чем предполагалось, пришелся на момент, когда они, перекувыркнувшись, летели головой вниз. При этом тряхнуло с такой силой, что «замок» выдержал нагрузку едва-едва, несмотря на то, что он постоянно тренировал кистевые мышцы и сжимая резиновый мячик, и колотя по утрам самодельную боксерскую «грушу». Что же до напарников, то для Стаса рывок оказался роковым: он сорвался и с душераздирающим криком «А-а-а!» полетел вниз… И наверняка разбился насмерть, так как у места всплеска воды на поверхности не появился.
Когда скорость падения замедлилась, Андрей услышал, что Игорь то-же то ли кряхтит, то ли стонет от боли.
— Игорёк, тебе нехорошо? — спросил он.
— Рука… в локте, . кажется, вывихнул, — услышал в ответ — Крепись, я помогу тебе доплыть. Набери побольше воздуха в лёгкие! — посоветовал он уже у самой воды и, отделившись, погрузился с головой.
Почувствовав дно, с силой оттолкнулся и в два-три взмаха руками очутился на гребне волны. Волею случая парашют не погасился, напротив: подхваченный ветром, надулся, словно парус, и его понесло над волнами к берегу. Волна сбросила Андрея как раз в тот момент, когда, выдернутые им, рядом оказались остальные; он успел ухватиться за ближайшую стропу и тоже оказался на буксире.