Необыкновенные приключения юных кубанцев
Шрифт:
Перво-наперво надо приучить взрослых ходить в трусах. Материи — целый парашют, хватит прикрыть срамоту всем. Потом научить плести из каких-нибудь волокон, а то эта бахрома прикрывает только когда человек стоит на ногах. Потом научить их делать луки и стрелы, посуду, разводить домашнюю живность, хотя бы уток и гусей, их приручить нетрудно. Но это — туда дальше.
А за парашютом отправлюсь завтра с утра. Заодно пройдусь ещё раз вдоль берега: может, хоть что-то прояснится. Правда, и сегодня ещё не поздно, только два часа дня, — подумал Андрей, глянув на циферблат. Но надо бы сходить на разведку — ознакомиться с округой, поискать
Собирался уже разбудить беззаботно посапывающих соседей, как сюда зашёл Танба, сел на их топчан, и они проснулись. Андрей оделся, нацепил на ремень кобуру с пистолетом, сунул в карман складник и зажигалку. Присутствующие догадались, что предстоит куда— то отправиться. В знак готовности его сопровождать они вооружились копьями.
Чтобы узнать, как называется у них копье, испробовал такой способ: указывая пальцем на себя, а затем на каждого из них, произнёс:
— Андра, Танба, Замба, Ама Сю. — Затем дотронулся до кортика и сказал:
— Кука Баку. — После чего взял в руки копье.
— Тобука, тобука! — почти в один голос воскликнули те.
После этого дело пошло, как по маслу: стоило ему показать на какой-нибудь предмет, как тут же сообщалось его туземное название. Повторив его несколько раз вслух, Андрей запоминал прочно и надолго.
После обеда задул свежий северозападный ветерок, по небу заклубились крупные, но явно не дождевые облака, то и дело заслонявшие солнце. Стало не так жарко, как было в обед. Такой случай упускать не следовало. Растолковал Танбе, что можно прихватить пару человек ещё, и Замба привёл двух киёшников. Ама Сю тоже изъявила желание присоединиться к компании, но брат, похоже, не соглашался, что видно было по её обиженному лицу. Пришлось за неё заступиться, а увидев, как благодарно она ему улыбнулась, Андрей решил сделать и того больше: отлучившись в подсобку, снял с себя трусы и предложил ей. Светлая Луна охотно согласилась дополнить ими свой традиционный наряд, и в ознакомительную прогулку они отправились вшестером.
Идя рядом с нею и Танбой, интересовался всем, что попадалось вдоль нахоженной, не успевающей зарасти, тропы: названиями деревьев и кустарников, цветов, ягод, птиц, травяных козявок. Самые труднопроизносимые слова повторял по нескольку раз, а встретив уже знакомое, называл сам для закрепления в памяти. И всё реже Танба или она крутили головой, поправляли произношение.
Местность, облюбованная племенем для проживания, как уже упоминалось, возвышалась над основной территорией острова и отличалась иной, нежели в джунглях, растительностью. Из деревьев в обилии произрастали одиночные высокие, с шершавыми стволами, пальмы без ветвей. Лишь в самом верху ветер шелестел широкими и длинными, метра в три-четыре, листьями. На одних они были цельными, на других — словно изрезаны ножницами. Часты островки из высоких кустарников, тоже широколиственные и со множеством плодов. По сторонам от тропы трава стояла столь густая и буйная, что не продраться. Видимо, поэтому несмотря на жаркое солнце почва не иссушалась и растительность не скудела в перерывах между ливнями.
Обезьяны тут почему-то не водились, и большая часть обильного урожая всевозможных ягод и фруктов, плодов и орехов пропадала зря. «Есть же на земле райские уголки, где не надо ничего выращивать и выхаживать, всего навалом — ешь не хочу!» — не переставал удивляться Андрей.
Обилие и разнообразие цветов
Этого, однако, не случилось. Вскоре вышли на западную окраину плато и тут обнаружилось, что его омывает та самая речушка, что видна была из кабины самолёта. Она, похоже, часто бывает полноводной и широкой, но сейчас ширина едва ли превышала полста метров.
Спустившись с высокого левого берега, Андрей нашёл её неглубокой, со слабым течением. Пожалел, что уступил трусы девчонке: можно бы всласть поплавать и понырять; раздеваться догола постеснялся. Но и смыть с себя соль да просвежить одежду — тоже недурственно!
Выложив из карманов содержимое и разувшись, забрёл в воду. Тёплая, чистая, хотя и не прозрачная — рыжеватого оттенка. Дно твёрдое, песчано-галечное, слегка покатое. Метрах в пяти от берега глубина по пояс. Снял рубашку, поколотил, отжал воду и бросил — её на лету подхватил Танба. Спутники его, вначале почему-то наотрез отказавшиеся, при повторном приглашении с опаской, но вступили в воду — вошли в речку выше колен. Осмелев, заходились брызгаться, при этом Ама Сю озорно и пронзительно визжала — точь-в-точь, как Марта на ерике в тот памятный августовский день…
Купание, пусть и такое ненастоящее, — всех взбодрило. До вечера было ещё далеко, и Андрей решил продолжить путешествие — пройти вниз по течению, предположив, что отсюда недалеко и до океана. Зная уже, как по-туземному называется вода, без труда объяснил Танбе, что намерен дойти до «большой воды». Тот согласно закивал курчавой головой, изъ— являя готовность сопровождать.
Левый берег, в отличие от правого, поросшего дремучими тропическими зарослями, был от растительности свободен, довольно широк, песчан, местами обрывист и высок. Видимо, в ливни речка сильно переполняется, и течение всякий раз подтачивает плотно слежавшиеся гравийно-ракушечные напластования, когда-то, похоже, являвшиеся океанским дном. Верхний же слой обрыва, толщиной до метра и более, представлял собой чернозём лишь немногим светлей кубанского.
У основания обрыва, а то и у самой воды, попадалось множество отполированных голышей вроде тех, какими обсыпано полотно железной дороги или та же гравийка у родного хутора. Андрей подбирал плоские и швырял в речку, считая, сколько раз отскочит от воды и вспугнёт находящихся у поверхности рыб, иногда, судя по всплескам, довольно крупных. «Сюда бы волочок трёх-четырёхметровый! — думал он. — Рыбы тут кишмя кишит, лови — не хочу. Ничего, обживусь — забацаем кубышки из лозы или лиан, уха будет всегда. Вот только в чём сваришь? Да и соли — где ее взять?»…
Вскоре впереди сверкнула океанская зыбь-рябь. Но поскольку ветер дул с северозапада, вода у устья была спокойная. Как в зеркале, отражались в ней причудивые кучевые облака.
Где-то вывороченные с корнем и оказавшиеся на берегу деревья попадались и раньше. Здесь же их, больших и малых, с застрявшими в ветках хворостом и листьями, валялось особенно много. Это обилие топлива навело на мысль раздобыть какой-нибудь дичи, зажарить на костре и наесться мяса. Благо рядом морская вода: можно, макая, с аппетитом пообедать.