Неоготический детектив

Миллар Маргарет

— Уверяю вас.

— А я говорю — нет. У скептиков всегда определенным образом кривятся губы.

— Просто у меня во рту кусок окорока. Он вцепился в мои передние зубы мертвой хваткой.

Сестра не смогла сдержать короткого смешка и торопливо прикрыла рот рукой. Казалось, собственная несдержанность взволновала ее так, будто она вспомнила какой-нибудь фривольный случай из своего прошлого.

Она торопливо поднялась и подошла к холодильнику.

— Налить вам козьего молока? Это очень полезно.

— Нет,

спасибо. Может быть, чашку кофе?

— Мы никогда не пользуемся стимуляторами.

— Почему бы вам не попробовать? Между прочим, от этого могут улучшиться ваши вибрации.

— Я попросила бы вас быть более почтительным, мистер Куинн.

— Извините. Просто я наелся. Хорошая еда всегда приводит меня в легкомысленное настроение.

— Не так уж она хороша.

— Я настаиваю на своем.

— Впрочем, пожалуй, сыр не так уж и плох. Брат Провидец делает его по какому-то своему, тайному рецепту.

— Пожалуйста, поздравьте его от моего имени, — Куинн поднялся и с наслаждением потянулся, сдерживая зевок. — Ну, а теперь мне, пожалуй, пора продолжить путь.

— Куда?

— В Сан-Феличе.

— Это же почти пятьдесят миль! Как вы туда доберетесь?

— Пешком до шоссе, а там поймаю какую-нибудь машину.

— Можете и не поймать. Большинство едущих в Сан-Феличе предпочитают пользоваться кружным путем, по главному шоссе. К тому же после захода солнца водители не любят тормозить ради попутчиков, особенно в горах. А ночи у нас очень холодные.

С минуту Куинн испытующе смотрел на нее.

— Что у вас на уме, сестра? — спросил он затем.

— Ничего. Просто беспокоюсь за вас. Один в горах, холодной ночью, без крова над головой, и дикие звери бродят вокруг…

— К чему вы клоните?

— Так, пришло кое-что в голову, — весело сказала она. — Есть очень простое решение. Завтра утром брат Терновый Венец скорее всего повезет в Сан-Феличе овощи. Что-то случилось с нашим трактором — ему надо купить запчасти. Я уверена, он не будет возражать, если вы поедете с ним.

— Вы очень добры.

— А, ерунда, — с усмешкой отмахнулась она. — С моей стороны это чистый эгоизм. Не хочу всю ночь проворочаться без сна, беспокоясь о новичке, бродящем где-то в горах. Можете переночевать в сарае — там есть кровать и пара одеял.

— Вы всегда так гостеприимны, сестра?

— Нет, — резко ответила она. — Мы принимаем воров, пьяниц, хамов и обращаемся с ними так, как они того заслуживают.

— В таком случае чем такое королевское обращение заслужил я?

— Не такое уж королевское. Вы скоро в этом убедитесь — как только попытаетесь заснуть на вашей кровати. Но это лучшее, что мы можем предложить.

Откуда-то донесся звук гонга.

— Молящиеся идут, — сказала сестра Благодеяние. Потом на несколько секунд замерла, опершись лбом на правую

руку и о чем-то раздумывая. — Пожалуй, лучше вам выйти из кухни. Сейчас сюда придет сестра Раскаяние — развести огонь для ужина, а присутствие незнакомых ее всегда нервирует.

— А остальных?

— У каждого брата и у каждой сестры есть свои обязанности до захода солнца.

— Я имею в виду — как чувствуют себя остальные в присутствии незнакомцев?

— С вами будут учтивы, мистер Куинн, в той же степени, в какой проявите учтивость вы сами. Бедную сестру Раскаяние действительно лучше избегать, но тут — проблемы особые. У нее, понимаете ли, трое детей, и представители школьного совета все время настаивают, чтобы они посещали школу. А чему их там будут учить, я вас спрашиваю? Что они там смогут узнать такого, чему Учитель не научит их здесь — если им это так уж необходимо.

— Честно говоря, сестра, к обсуждению данного вопроса я не готов.

— Знаете, а я, впервые вас увидев, как раз подумала: уж не от школьного ли совета вы сюда явились?

— Я польщен.

— Не стоит, — сухо отпарировала сестра. — Они все, как один, тупоголовы, назойливы и обожают лезть не в свои дела. А сколько хлопот они причинили бедной сестре Раскаяние, вы просто не поверите! Неудивительно, что у нее с духовными вибрациями еще больше сложностей, чем у меня.

Куинн проследовал за ней наружу. Брат Язык Пророков дремал под деревом в своей качалке; солнечные блики сверкали на его бритой голове.

Куинн увидел, что к дому приближаются низенькая широкоплечая женщина и молоденькая девушка лет шестнадцати-семнадцати. За ними семенили двое детишек, мальчик и девочка, на вид лет семи-восьми. Одеты все были в такие же серые шерстяные хламиды, какие носили, видимо, все члены общины, только на детях они были чуть ниже колен.

Все четверо, ни слова не говоря, вошли в столовую, и только девушка бросила на Куинна быстрый вопрошающий взгляд. Он ответил ей тем же. Девушка была хорошенькой, с блестящими карими глазами и вьющимися черными волосами, но кожу ее сплошь покрывали красные пятна от старых прыщей.

— Сестра Карма, — вздохнула сестра Благодеяние. — Бедная девушка вся в прыщах, и никакие молитвы, похоже, не в состоянии ей помочь. Пойдемте, я покажу, где вы будете спать. Особых удобств, правда, не обещаю — чего нет, того нет. Баловать плоть — ослаблять дух. Не сомневаюсь, впрочем, что вы никогда ничем другим и не занимались.

— Без сомнения.

— И вас это не беспокоит? Не пугает то, что неизбежно приближается к каждому из нас?

Куинна куда больше пугало то, что могло к нему никогда не приблизиться: деньги и работа. Точнее, их отсутствие. Однако он предпочел ограничиться кратким замечанием, что старается на подобные темы не думать.