Неоготический детектив
Шрифт:
— Признаться, нет.
— Увы, это так. Огромные, плоские ступни.
Изо всех сил развлекая гостя светской болтовней, брат Твердое Сердце при этом явно нервничал. Он едва прикоснулся к еде и непрерывно бросал торопливые взгляды через плечо, будто ожидая, что кто-то вот-вот к нему подкрадется.
— К чему такая спешка? — удивился в конце концов Куинн. — Почему вы так стараетесь избавиться от меня прежде, чем встанут остальные?
— Право, мне трудно вам это объяснить… — зардевшись, забормотал толстяк.
— Может быть, я смогу?
— Поверьте, мистер Куинн, это ни в какой степени
— Ничего не имею против. При условии, что вы мне объясните, о чем, собственно, речь.
С минуту брат Твердое Сердце поколебался, покусывая нижнюю губу с таким видом, будто она горела желанием все рассказать.
— Ладно, думаю, особого вреда тут не будет, — наконец вздохнул он. — Понимаете, все дело в Карме, старшей дочери сестры Раскаяние. Она недавно спряталась в кузове грузовика, который должен был ехать в город. Под мешками. Брат Венец обнаружил ее уже на полпути в Сан-Феличе. Мешки-то пыльные, ну, вот она и расчихалась.
— То есть она, попросту говоря, решила удрать? — уточнил Куинн.
— Карме, знаете ли, пришлось какое-то время ходить в школу, — снова вздохнул толстяк. — Вот и завелись у нее в голове нехорошие мысли. Хочет уехать отсюда и найти в городе работу.
— А вы даже мысли такой не допускаете?
— Конечно, нет! — с возмущением воскликнул брат Твердое Сердце. — В городе ребенок может потеряться. Здесь она, правда, ведет скромную жизнь — но такую же, как мы все!
Застекленную крышу столовой осветила бледная розовая заря — вот-вот должно было взойти солнце. Из невидимой Башни донесся звук горна, и почти одновременно с ним в дверях появилась сестра Благодеяние.
— Машина готова, мистер Куинн, — торопливо произнесла она. — Не стоит заставлять ждать брата Венца. Давайте сюда ваш пиджак, я его почищу.
Пиджак уже чистили, но Куинн покорно протянул его сестре. Она вынесла его на крыльцо и несколько раз основательно встряхнула.
— А теперь пошли, мистер Куинн. У брата Венца впереди длинный день.
Он принял пиджак и последовал за ней вниз по тропинке. Она ни разу не обмолвилась ни о деньгах, ни об О'Гормане, и у Куинна появилось неприятное ощущение, что их вчерашний разговор просто забыт, а сестра Благодеяние оказалась куда более сумасшедшей, чем ему представлялось поначалу.
Прямо посреди дороги Куинн увидел старый грузовой «Шевроле» с астматически пыхтящим мотором и зажженными фарами. За рулем в соломенной шляпе на бритой голове сидел брат Терновый Венец. Он оказался моложе прочих братьев — на вид ему было всего лет сорок. Наставления сестры Благодеяние брат принял с мимолетной улыбкой, продемонстрировавшей отсутствие передних зубов.
— В Сан-Феличе брат Венец высадит вас там, где вы захотите, мистер Куинн, — наконец обратилась к нему сестра.
— Спасибо, — поблагодарил он, забираясь в кабину. — А как насчет О'Гор…
Она вперила в него непонимающий взор.
— Хорошей вам поездки. Правьте осторожнее, брат Венец. И не забудьте: если в городе вас будут подстерегать соблазны — тут же поворачивайте обратно. Если кто-то вздумает на вас смотреть, опускайте глаза. Если вам сделают замечание, будьте глухи.
— Аминь, сестра.
— Что касается вас, мистер
— Послушайте, сестра… насчет денег…
— Оревуар, мистер Куинн.
Машина покатилась вниз по дороге. Куинн обернулся, но сестра Благодеяние уже исчезла за деревьями.
«А может, мне это просто приснилось? — подумал Куинн. — И ничего подобного на самом деле не происходило? Просто я оказался еще более сумасшедшим, чем все эти братья и сестры, вместе взятые…»
— Чудесная она женщина, эта сестра Благодеяние, — сказал он.
— Что? Не слышу.
— Я говорю, что сестра Благодеяние — превосходная женщина, — крикнул Куинн, стараясь перекричать надсадное сопение мотора. — Только, похоже, начинает стареть. Как у нее с памятью?
— Мне бы такую!
— Но, может быть, какие-то мелочи уже забывает?
— Только не она, — брат Венец с невольным восхищением потряс головой. — Память, как у слона. Вы не будете возражать, если я попрошу опустить ваше окно? Божий воздух так свеж…
Было холодно, но Куинн покорно опустил стекло, поднял воротник и сунул руки в карманы. Пальцы его коснулись тугого бумажного свертка. Только один предмет в мире мог быть изготовлен из этой глянцевой хрустящей бумаги — доллары.
Он бросил последний взгляд в сторону Тауэра и тихо произнес:
— Оревуар, сестра. Теперь я понимаю.
Из-за особенностей дороги, а также возраста и сложного характера двигателя им потребовалось больше двух часов, чтобы добраться до Сан-Феличе — узкой полоски земли, вклинившейся между горами и морем. Город был стар, богат и очень консервативен; от остальной Южной Калифорнии он предпочитал держаться в стороне. Улицы его были заполнены загорелыми и весьма подвижными леди и джентльменами почтенного возраста, а также молодыми людьми обоего пола, обладающими сложением столь атлетическим, будто родились прямо на теннисных кортах, пляжах и площадках для гольфа. Лишь вновь оказавшись здесь, Куинн осознал, что Дорис, с ее платиновыми глазами и тяжелым макияжем, бросалась бы здесь в глаза, как клоун на похоронах. А ощутив это, она наверняка сочла бы себя обязанной выглядеть еще более вызывающе — и потерпела бы сокрушительное поражение. Нет, этому городу Дорис никак не соответствовала. Она была ночной птахой, для обитателей же Сан-Феличе рассвет означал не конец ночи, а начало нового дня. Пожалуй, даже сестра Благодеяние и брат Венец в их странных одеждах выглядели бы здесь более уместно, чем Дорис. «Или чем я, — подумал Куинн, чувствуя, как тают и растворяются его планы и надежды. — Я им тоже не соответствую. Для тенниса и прыжков в воду я уже стар, а для шахмат и канасты — слишком молод».
Его пальцы нащупали в кармане пачку денег. Сто двадцать долларов. Плюс триста, которые ему должен Том Йоргенсен. Итого — четыреста двадцать. Если вернуться в Рино и играть осторожнее и если ему улыбнется удача…
— Где вам удобнее выйти? — прервал его размышления брат Венец. — Я еду к супермаркету.
— Лучше всего прямо на автостоянке.
— У вас есть друзья в городе?
— Есть один. Может, я его застану.
Брат Венец лихо подкатил к супермаркету, свернул на стоянку и с грохотом затормозил.