Неоконченная повесть
Шрифт:
Серое небо висит над мачехой Одессой. Шоэль и Хана идут по Пушкинской. Улица коротка – зато дорога длинна. По ней им идти еще долго-долго, год за годом.
– Надо бы достать мыла, – говорит Хана.
На голове ее – цветастый платок, прикрывающий отросшие уже волосы. Левой рукой она крепко держит мужа за локоть. Высокий и худой Шоэль молча шагает рядом. На душе у него смутное, горькое чувство: он знает, что сегодня совершил предательство, изменил самому себе, своей клятве, самому дорогому и святому, что было, есть и будет в его жизни.
А поезд неторопливо катит в сторону станции Раздольная. В одном из вагонов тесно прижались друг к другу пятеро молодых людей, одержимых верой и надеждами. Искрящиеся глаза Лейкеле Цирлиной, как всегда, обращены к Мише Каспи, рыцарю справедливости. А он… – он смотрит рассеянно: в голове его сейчас складывается новое стихотворение. Пока что Миша срифмовал слово «эрец» со словом «мерец» [124]
124
Эрец (ивр.) – страна, мерец (ивр.) – энергия, бодрость.
Ноябрь 1968 г.
Приложения
Приложение I
Два стихотворения Цви Прейгерзона
(в переводе Алекса Тарна)
Приложение II
Книги Цви Прейгерзона
На иврите:
«Эш ха-тамид» («Вечный огонь»): Роман. – Тель-Авив: Изд-во «Ам Овед», 1966. (Издан под псевдонимом А. Цфони).
«Йоман зихронот, 1949—1955» («Дневник воспоминаний, 1949—1955»). – Тель-Авив: Изд-во «Ам Овед», 1976.
«Хевлей шем» («Бремя имени»): Сб. рассказов. – Тель-Авив: Изд-во «Ам Овед», 1985.
«Ха-сипур шело нигмар» («Неоконченная повесть»): 1-я часть незавершенного романа «Рофим» («Врачи»); стихи, отрывки из дневников. – Тель-Авив: Изд-во «Ха-киббуц ха-меухад», 1991.
На русском языке:
«Бремя имени»: Рассказы / Пер. с иврита Лили Баазовой. – Санкт-Петербург: Изд-во «Лимбус-Пресс», 1999.
Дневник воспоминаний бывшего лагерника (1949—1955) / Пер. с иврита Исраэля Минца. – Иерусалим: «Филобиблон»; Москва: «Возвращение», 2005.
Послесловие
…Вспоминается июнь 1990 года. Я сижу в центре Москвы, на Лубянке, и читаю: «Дело № 2239…
В комнате, рядом со мной, сидят еще 4-5 человек. Каждый читает свое дело. Сдержанные рыдания пожилой женщины справа, мужчина напротив смахивает слезу. Светлое большое окно, тишина и шуршание страниц.
Да, мой отец жил двойной жизнью. Григорий Израилевич Прейгерзон, преподаватель Московского горного института, человек уважаемый, любимый молодежью и многочисленными учениками, очень любил свою работу и работал до последнего дня жизни. В последнем издании учебника «Обогащение угля», вышедшим в 1969 году, имя автора было в черной рамке. В некрологе, написанном его учениками, сказано: "Он был одним из тех, кто заложил основы советского углеобогащения… Г.И. Прейгерзон был человеком редкой честности и чистоты, человеком большой души, общение с которым духовно обогащало его многочисленных учеников и сотрудников». На похоронах в Москве один из присутствующих сказал: «Он обогащал не только уголь – он обогащал наши души». Прах отца, по его завещанию, был похоронен в Израиле.
Любовь к ивриту и творчество на этом языке – это вторая жизнь отца. В нормальном обществе между этими двумя жизнями нет никакого противоречия. Но в обществе, исковерканном и раздираемом сталинским деспотизмом и человеконенавистничеством, любовь к культуре своего народа, к его древнему языку и его песням была страшным преступлением…
Литературное наследие Цви Прейгерзона хранится в архиве Института по исследованию ивритской литературы им. Каца (Центр КИП) при Тель-Авивском университете. Заведующая архивом проф. Хагит Гальперин была редактором и подготовила эту книгу к печати. В одной из статей она пишет: «В своих произведениях Цви Прейгерзон время от времени обращается к своему анонимному читателю. Он знал, что в Советском Союзе его произведения недоступны, а молодежь, даже если сможет добраться до них, не сможет прочитать из-за незнания языка. Поэтому он обращается к будущему, иногда безымянному, а иногда совершенно определенно к израильскому читателю, который, может быть, через много лет прочтет его произведения и сможет понять тот мир, в котором он жил и творил. Когда я, родившаяся в Израиле и не знавшая ни автора, ни его книг и рассказов, читала Цви Прейгерзона, то возникло чувство, что я одна из тех читателей, к которым он обращается. Мне показалось, что будто через поколения, через невидимый барьер, отделяющий ушедших в тот мир от живых, улыбается Цви Прейгерзон мне и другим израильским читателям и радуется тому, что созданное им не было напрасно и не ушло в небытие». [126]
126
«Reeh»: European Journal of Hebrew Studies. Universite de Paris. Paris, 2000. P. 124 (ивр.). № 4.
Прочитав эту статью, я позвонил Хагит. «Знаешь, – сказала она, – я не привыкла выражать чувства в своих статьях, но здесь я просто не смогла удержаться…»
Веньямин Прейгерзон
Дети Цви Прейгерзона у могилы отца на кладбище киббуца Шфаим. Слева направо: Аталия, Веньямин, Нина.
Ц. Прейгерзон – ученик гимназии «Герцлии». Тель-Авив, 1913 г.
Ц. Прейгерзон– студент Москов. горной академии. 1920 г.
Ц. Прейгерзон с семьей за месяц до ареста. Слева направо: Веньямин, Нина, Лея, Аталия, Цви (Москва, февр. 1949 г.)
Цви Прейгерзон с сыном Веньямином. Москва, 1968 г.