Неоконченный репортаж
Шрифт:
Наконец Егор завернул к одному из домиков, почти на выезде из деревеньки, и остановил автомобиль у железных ворот.
У Алёнки мелькнула мысль, что вот здесь, на окраине, жить гораздо интереснее: совсем близко начинался густой лиственный лес, и где-то рядом — Алёнка в этом почему-то не сомневалась — было тихое небольшое озерцо…
Выйдя из автомобиля, Егор прошёл к калитке и, пройдя во двор, через пару мгновений распахнул створки ворот, открывая Алёнке вид на ухоженный двор и сад, полный цветущих деревьев и плодовых кустов.
Едва машина въехала во двор, как из
— Егорушка! Доехали, наконец-то, а то совсем заждались вас с отцом! — не скрывая радости, торопливо проговорила женщина, обнимая вышедшего из автомобиля Егора, который широко улыбался и журил мать:
— Ну что ты, что ты, в самом деле! Не так уж долго и ждали вы нас…
Алёнка наблюдала эту семейную встречу и чувствовала, как в груди разливается приятное такое тепло от искренности и чего-то настоящего, не наигранного, что сама невольно улыбнулась и вышла из машины со светящимися от радости глазами:
— Здравствуйте! — громко произнесла она, торопясь окунуться в эту атмосферу счастья и всеобщего ликования.
Женщина обернулась, и улыбнулась девушке:
— Здравствуй, Алёна! Меня зовут Лидия Михайловна, можно просто — тётя Лида, мы люди простые… — снова торопливо заговорила она, и добавила, — А теперь пойдёмте в дом, стол давно накрыт и оладушки стынут!
— О, мамуля, у тебя сегодня твои фирменные пышные блинчики с ладошку?! — шутливым тоном проговорил Егор и подмигнул Алёнке, — Оладушки у мамы — это что-то невообразимое! Тебе просто необходимо попробовать это произведение кулинарного искусства!
И троица шумно отправилась в дом.
За столом, накрытым белоснежной льняной скатертью, сидел мужчина средних лет, с поседевшими висками — как и подобает хозяину дома, сидел он во главе стола. Поприветствовав вошедших, он пригласил гостей к столу, и отодвинул стул для матери Егора, приглашая сесть рядом с ним.
Алёнка уселась за любезно отодвинутый Егором стул, и перевела, наконец-то, дыхание: вроде бы первое знакомство прошло гладко. Теперь не «спалиться» бы на разговорах…
Разговор за столом неожиданно сложился довольно быстро и как-то легко. Мама что-то спрашивала, Егор охотно отвечал, иногда папа вставлял свои реплики, и Алёнка совсем успокоилась: никто не устраивал ей «допросов с пристрастием», никто ничего не ждал от неё, позволяя наслаждаться действительно вкусными оладушками с земляничным вареньем.
Едва Алёнка успела произнесли пару слов о необыкновенно ароматном варенье, как мама тут же пустилась в рассказы о том, как она девчонкой ещё бегала по дальним полям в поисках этой чудной ягоды, набирала полные корзинки и несла домой, где бабушка уже ждала её, довольно приговаривая, что ягода лесная — самая что ни на есть целительная, и варенье из неё — кладезь витаминов…
Алёнка слушала Лидию Михайловну, а перед глазами её маячила совсем юная, худенькая девчушка с косичками, подвязанная белым платочком, бегающая среди высоких трав лесных полянок в поисках красной душистой ягоды…
Случайно глянув на Егора, Алёнка залилась вдруг краской смущения до самых
Сама не понимая своего смущения, Алёнка ощутила вдруг, как сильно заколотилось сердце. Нерешительно подняв глаза на Егора, она перевела дыхание: «всё хорошо!» — говорили его улыбающиеся глаза, а ей не давал покоя тот пристальный и внимательный взгляд, случайно перехваченный мгновение назад.
А Егор неожиданно для неё вдруг встал и, доставая что-то из внутреннего кармана пиджака, проговорил:
— Мамочка! Дорогая моя, любимая мамуля! — его глаза светились таким искренним счастьем и любовью, что Алёнка в который раз уже поразилась этой его способности: одним взглядом погружать в нужное ему настроение. А уж когда он подключал слова…
Всплеснув руками, Лидия Михайловна подхватилась, вскочив со стула:
— Егор, ну что ты, в самом деле, выдумываешь?!
Да, кстати, что это он выдумывает?! — полностью согласилась с ней Алёнка, непонимающе глядя на Егора.
А Егор невозмутимо обнял подбежавшую к нему маму и проговорил:
— Я не выдумываю, просто хочу поздравить тебя, дорогая моя, с очередным твоим тридцатисемилетием! — рассмеялся он, и вложил в руку матери небольшую коробочку.
— Ой, что это? — смущённо и растроганно спросила тут же Лидия Михайловна, раскрывая бархатную коробочку, — Егор… — чуть укоризненно, но с такой радостью протянула она, — Ну ты же знаешь: мне это всё просто некуда носить…
— Зато ты очень любишь все эти сверкающие штучки! — рассмеялся Егор, прижимая крепко-крепко к себе маму.
— Да, люблю… Ты прав… — всё ещё смущённо пробормотала она, и вдруг обернулась к столу, загоревшимися глазами глядя на Алёнку, — А вот когда вы подарите мне внучку — я обязательно передам все свои украшения ей по наследству! Это будет такой для неё «бабушкин сундучок»!
— Со сказками! — легко рассмеялся Егор, провожая маму обратно к столу, — давайте уже завтракать…
Алёнка настолько не ожидала подобного от Егора — скрыть то, что мама его сегодня — именинница, и даже ни словом не обмолвиться ей об этом — гневу её не было предела, но приходилось молчать, сдерживая себя до поры до времени. Она здраво рассудила, что время поговорить у них ещё будет, а сейчас портить приподнято-праздничное настроение, воцарившееся за столом, не стоит.
Быть невестой ей, конечно, не доводилось раньше, но родители Егора оказались настолько простыми и открытыми людьми, что Алёнка довольно быстро забыла все переживания и совсем успокоилась: её приняли, как свою, и девушка уже смелее смотрела на Егора. Хотелось верить, что она свою «услугу за услугу» отработала, создав приятную иллюзию у его родителей о наличии довольно близких отношений с девушкой.
Пётр Иванович, отец Егора, окончив завтракать, встал из-за стола, попросив прощения у гостей, и отправился по своим делам, оставив молодых на попечение своей жене.