Неоконченный сценарий
Шрифт:
– Я как раз этим занимаюсь, полковник, - сказал он.
– Вот как? Я в восторге. За немцами по-прежнему идет слежка?
– Разумеется. Я даже внедрил к ним двух своих людей.
Понсе хотел было объяснить подробности - это внедрение было продумано и осуществлено безукоризненно. Но Матарассо тонкости не интересовали, он хотел лишь знать, чем занимаются немцы.
– Двое у Ридмюллера на озере, полковник, а двое поехали к Вилану в Сакапу.
– К Вилану? Странно!
– Он, как обычно, хочет показать "План Пилото" в действии. Но я позвонил ему и предупредил, с кем он имеет дело.
– Ну, хорошо, Камило. Не забывай о главной
Едва успел Понсе положить трубку, как родилась великолепная мысль. Он поглубже уселся в кресле, сложив кончики пальцев рук. Что-то глухо клокотало в нем, становясь все более и более осязаемым, - нити Матарассо сплетались с пряжей Корды... И вдруг он увидел картину в целом, сотканную из хитрости и интуиции. Вот она, спасительная идея! И, как каждый классический план, он решал несколько задач одновременно. До сих пор Понсе лишь смутно представлял себе что-то подобное: если в эту киногруппу подослать своих людей, можно будет скомпрометировать Толедо. Например, арестовав их в его присутствии, в его собственном доме, перед телекамерами. Обычно чего-то похожего оказывалось за глаза довольно, чтобы кандидат выбросил белое полотенце. Такова была исходная мысль.
Но теперь, когда министр пренебрег предупреждениями и настоял на выдвижении своей кандидатуры, бросая вызов им всем, осталось одно уничтожить его физически. Убить! У двух исполнителей мелких ролей будет во время съемок оружие с боевыми патронами, и они убьют Толедо; ничего другого он не заслужил. "Группа Кампано" действительно совершит налет, причем с совершенно другим эффектом, чем несколько лет назад! Он, Понсе, предоставит убийцам машины для бегства, деньги, а потом переловит поодиночке всех, кто связан с этим делом прямо или косвенно... В глазах всего мира Толедо окажется главным виновником трагедии: зачем он покровительствовал этим киношникам из Германии, почему отказался от государственной охраны? Зачем он вообще заигрывал с левыми? Нет, в своей смерти он виновен сам, каждый скажет. И, значит, не будет у Толедо ореола мученика.
Майор даже дыхание задержал, пораженный своей идеей. Он может повлиять на судьбу страны! Если план увенчается успехом, победе Матарассо на выборах ничто не помешает, а он, проложивший генералу дорогу, займет теперешний пост Матарассо. Подполковник Понсе, главнокомандующий силами безопасности и заместитель министра внутренних дел! Им не может не повезти, ведь все средства для этого в его, Понсе, руках.
Бернсдорф высунул руку в окно машины. Солнце раскалило крышу; у Эль-Прогресо они достигли Рио-Гранде, но жара сделалась невыносимой. Никто не произносил ни слова. Эта дорога была частью трансконтинентального шоссе, соединявшего тихоокеанский порт Сан-Хосе с Пуэрто-Барриосом на берегу Карибского моря. Виктор Роб-лес мог проехать по ней с закрытыми глазами; его большие руки небрежно лежали на руле.
Пока они еще спускались в долину, доктор Роблес рассказывал о Кампано: о проделках в школе, о драках, о его влюбчивости. Бернсдорф и сам был таким в школе. Кампано. Бледный, веселый мальчишка, находчивый и изобретательный, пользовавшийся поэтому любовью товарищей, хотя в классе многие ребята были посильнее. Первые демонстрации. Обычно шли к кадетскому училищу: армию не то чтобы не любили, а даже ненавидели, и кадетов всячески высмеивали; по дороге били пару окон в "эскуэла политекника", спецшколе для детей из богатых семей. Все начиналось достаточно безобидно.
– А правда, - спросил Бернсдорф, - что Кампано был коммунистом?
– Да, после возвращения с Кубы, - ответил
Он не был застегнут на все пуговицы, как вчера, при первом знакомстве, но в глазах Бернсдорфа походил скорее на крестьянина, чем на интеллигента.
– Не забывайте, вооруженное сопротивление, и особенно в столице, вела ГПТ и больше никто.
– Кампано пришлось как-то проявить себя, прежде чем его приняли?
– Конечно! Партия настаивала на том, чтобы кадры ее выковывались в борьбе.
– Но ведь не обязательно в вооруженной?
– А в какой же еще?
– Роблес сухо рассмеялся.
– Конечно, партийная молодежь не обязательно уходила в подполье. Возьмите, к примеру, агитационную работу. Или наклеивать листовки... Или писать лозунги на стенах домов. Риск не меньший! Связь! Кроме этого, подыскивать надежные явки в городе и в предместьях, заботиться о транспорте. По сути дела, молодежь сама хотела понюхать пороха, причем своего, а не полицейского. С чего начать? Отправлялись в Национальную библиотеку, почитывали литературу по этому вопросу.
– Вы в то время с Кампано встречались?
– Да, дважды. Поначалу он жил еще полулегально, а потом уже нет. Во время второй встречи он как раз собирался уйти в глубокое подполье. А впоследствии, если верить слухам, он организовал на противоположной стороне Сьерра-де-лас-Минас новый фронт сопротивления.
– И чего он от вас хотел?
– Ничего конкретного. Его партия считала важным поддерживать всевозможные контакты. Члены партии, соблюдая меры предосторожности, конечно, должны были восстановить старые связи... А второй раз, незадолго до моего отъезда в Европу, он приехал со мной попрощаться. Но не ко мне домой. С тех пор прошло девять лет, но я отлично помню, с какими сложностями была связана наша встреча. Его прикрывала целая группа. Оно и понятно: полиция охотилась за Кампано.
– Кстати, где они доставали взрывчатку?
– Иногда из армейских запасов, иногда на рудниках. Они охотно брали там "депарит", это такая клейкая масса, которой можно придать любую форму, на удары и сотрясения она не реагирует, взрывается только после электрического импульса, так что случайности исключены.
Бернсдорф спросил:
– О чем вы говорили во время последней встречи?
– Больше говорил он. В тот раз Кампано произвел на меня впечатление человека, абсолютно уверенного в успехе своего дела. Тогда им действительно многое удавалось. Агенты службы безопасности, особенно шпики, боялись герильерос как огня. С помощью простых ручных гранат они взорвали три военных самолета - в то время это была десятая часть всех ВВС. Тренируясь "на макете", как они это называли, готовились даже штурмовать Дворец конгресса. Верные своему принципу учиться не только по книгам, проводили учения в условиях, близких к реальным... Но этого своего намерения они не осуществили. Кампано сказал мне тогда: "Если мы хотим победить нашего общего врага, мы должны воспитать боеспособный авангард". Он чувствовал себя на высоте требований времени.
Доктор Роблес умолк. "Занятный человек, - подумал Бернсдорф.
– Не боец, но из сочувствующих. А при определенных условиях может стать бойцом". С момента их первой встречи Бернсдорф испытывал к Роблесу полное доверие будучи, конечно, под впечатлением его открытого письма к президенту.
За Кабаньясом свернули с главного шоссе вправо, неподалеку от Сакапы их остановили.
– А тебя я знаю, - сказал сержант, которому Роблес предъявил документы.
– Мы ведь с тобой встречались, а?