Неопознанная
Шрифт:
Прист вопросительно посмотрел на Джареда.
– Ты очень доволен собой, да? – спросил Джаред Димитрия. – Но Фэйт разбиралась во всем лучше, чем кто-либо, и она оставила Кеннеди вещь, которую члены Легиона передают преемникам. Фэйт никогда бы этого не сделала, будь мать Кеннеди иллюминатом.
Прист кивал, всем видом говоря: «Я тоже так думаю».
Димитрий подошел ко мне:
– Тогда ответь на один вопрос, Кеннеди. Если ты действительно пятый член Легиона, почему вы впятером не смогли воздвигнуть барьер? Это ведь не трудно.
Меня
– Наверное, мы что-то перепутали, – встрял Прист. – С нами это случается.
Алара бросила на него предостерегающий взгляд.
– Она еще не получила свою метку, – нашелся Лукас. – Уверен, дело именно в этом.
Алара сложила руки на груди:
– Если это все твои доказательства, ни один из нас тебе не поверит и, уж конечно, не станет доверять.
Димитрий покачал головой:
– Вы преданные своему делу детишки, вынужден отдать вам должное. Вы стали бы ценным приобретением для иллюминатов.
– Я бы скорее сдох! – бросил Прист с такой ненавистью, какой я никогда в нем не замечала.
Димитрий подошел к кожаному докторскому саквояжу:
– Есть один способ проверить, говорю ли я правду.
Он сунул руку в саквояж и достал масонский кувшин с выгравированными на боках символами, похожими на вудуистские. Крышка кувшина была запечатана красным воском, стекшим на бока. Димитрий показал кувшин Аларе:
– Ты ведь знаешь, что это, мисс Сабатьер?
– Где ты его взял? – прошептала Алара, пятясь.
– Мы постоянно используем Чаши Битвы. Иллюминаты владеют знаниями всех культур, что превосходили нас в искусстве обращения с духами и демонами.
– Какого черта, что это? – спросил Алару Лукас.
– Мы называем его Военным Кувшином. – Она не сводила глаз с запечатанного воском стекла. – Их используют бокоры, практикующие темные искусства и продающие свои услуги. Чаще всего предлагают заколдовать людей. Есть разные способы это сделать: куклы, мешочки с наговором, можно воспользоваться фотографиями или вещами человека, которому ты хочешь навредить. Но Военный Кувшин – худшее из всего.
– Твоя бабушка хорошо тебя обучила, – улыбнулся Димитрий.
– Моя бабушка ни за что не прикоснулась бы к такому предмету. Мучить людей – это не для нашей веры.
– Мне следует кое-что прояснить. – Димитрий заговорил виноватым тоном. – Я забрал содержимое этой чаши из дома человека, которого мучили с его помощью.
Элль с подозрением уставилась на кувшин:
– Но что там лежит? Я ничего не вижу.
– Если он говорит правду, внутри заперт мстительный дух. – Алара протянула руку перед Элль, чтобы не позволить ей приблизиться к Димитрию или к кувшину. – Ты ловишь духа в стеклянный сосуд и приносишь его в дом человека, которого хочешь околдовать. Чтобы высвободить духа, разбиваешь стекло и закапываешь осколки поблизости, обычно во дворе у этого человека. Дух не может покинуть место, где закопаны осколки, пока
Димитрий поднял кувшин повыше:
– Или кто-нибудь вроде меня не принесет другую Чашу Битвы и не загонит в нее духа.
– И что же доказывает твой черный магический кувшин? – спросила Элль.
Но я уже поняла.
– Кто-то должен уничтожить мстительного духа, или невинные жертвы его ярости никогда не узнают покоя, – пояснил Димитрий. – Специальность Кеннеди – символы и начитывание заклинаний. Все, что ей нужно сделать, – нарисовать символ, который уничтожит духа. Если она действительно член Легиона, она заработает свою метку.
– Татушку демона, да? – шепотом спросила Алару Элль.
Прист ошеломленно уставился на Димитрия:
– Откуда ты знаешь?
– Это моя работа – знать как можно больше о Легионе черной голубки. Как я уже сказал, мы сражаемся ради одной цели.
Джаред выступил вперед, прикрывая меня:
– Она не станет этого делать. Она не должна ничего доказывать ни тебе, ни кому-либо еще. Но по тому, как переглянулись Алара, Лукас и Прист, я поняла: должна. Димитрий уже бросил в их души семя сомнения.
Хуже того, он напитал новыми соками и семя, что жило во мне.
– Я это сделаю.
Джаред обхватил ладонями мое лицо:
– Кеннеди, ты вовсе не должна!
Прист уставился в пол.
Из прохода между металлическими контейнерами вышел Габриэль, насквозь промокший.
– Он крепко связан, и я его успокоил такой порцией святой воды, в которой можно утопить слона. Но они все еще готовят убежище, так что пока не получится его переместить.
Димитрий похлопал себя по карманам, ища сигареты.
– Я думал, его закончили несколько дней назад.
– Там какая-то путаница с крестом, – развел руками Габриэль. – Он оказался не алтарным.
– Идиоты… – Димитрий взволнованно порылся в карманах. – Мы не вправе так ошибаться! Если бы Андрас не потратил столько энергии, гоняясь за детьми, цепи и святая вода не удержали бы его. И мы не знаем, сколько душ он уже сожрал, значит не можем предсказать, сколько времени ему понадобится на восстановление сил.
– Сожрал? – шепотом произнесла Элль, глядя на Лукаса. – Что, это…
– Овладел и убил, – разъяснил Габриэль. – Чем больше душ пожирает Андрас, тем сильнее становится.
Он стянул с себя мокрый свитер. Десятки черных татуировок покрывали его правую руку – Око Провидения, искривленный крест, другие незнакомые мне символы. Его левая рука казалась чистой, пока он не повернулся, и тогда я увидела странную татуировку на внутренней стороне предплечья.
Это был средневековый крест с ястребом в центре, а внизу бежала надпись на латыни.
Я запомнила буквы и стала мысленно подбирать подходящие английские корни глаголов, чтобы перевести латынь. Но по какой-то причине не могла понять две последние буквы татуировки.