Неопознанный взрыв
Шрифт:
Таня по прежнему смотрела в угол комнаты. Доводы подруги долетали до неё не громче шопота с противополжногй стороны улицы — она их попросту не слышала.
— Молчишь?… Тогда отвечу за тебя. Знаешь, что забыл тебя мужичок, не прилетит на призыв бедной горлинки. Вот и хочешь заманить его к себе в постель с помощью Семена. Приедет, дескать, Андрюха, не устоит, снова заарканю его.
Говорила и ставила себя на место Тани, а Петеньку — на место незнакомого Панкратова. Лишь бы ещё раз, только один раз повидаться с Петром — обвила бы его руками и ногами, заворожила
А эта телка колеблется, ищет обходных путей плачется перед Саловым…
— Мой совет — напиши. И не одно письмо — по одному-два в день. И не скромничай — пиши пожарче. Так, чтобы заиграло кое-что у твоего Панкратова, чтобы захлебнулся он нестерпимым желанием… Не сомневайся, тогда — прилетит. Если, конечно, не завелась у него в Москве такая же, как ты, доверчивая трясогузка…
Растревоженная разговором с московской гостьей, Салова, так и не прибравшись и не перемыв посуду, побежала на службу. Шла по дощатому тротуару и снова выискивала неопровержимые доказательства мужской вероломности…
В операциях по задержанию, в засадах и блокированию, в перестрелках и обысках Салова участия не принимала. Понятно — женщина, у них — свой удел, свое направление. Делопроизводство, картотеки, ведение протоколов допросов. Кроме того, что Стелла принадлежала к так называемому «слабому полу», она была ещё и женой начальника райотдела. Сотрудники уважали майора и это уважение перенесли на его супругу.
Так и пошло: входящие-исходящие, карточки картотеки, протоколы допросов и очных ставок, разные хозяйственные дела, от которых мужчины шарахаются, как от заразы.
Вот и сегодня предстоит допрос главаря преступной группы, попытавшейся ограбить приискателей. Допрашивать решил лично начальник райотдела. Слишком уж перспективное расследование предстоит, появилась реальная возможность выйти сразу на несколько преступлений, совершенных в течении нескольких лет.
Помещение для допроса — небольшая комната. В центре — табурет для подследственного. В углу — стол для следователя. Возле дверей — небольшой столик, отведенный секретарю.
Майор уже на месте. Пересмеивается с представителем прокуратуры, молодым парнем, недавно закончившим юрфак новосибирского института. К смешливой беседе прислушивается официальный следователь, на время отстраненный от исполнения обязанностей.
Стелла независимой походкой, не глядя на мужчин, прошла на свое место, приготовила бланки, бумагу, ручки. Прошлась ладошками по гладкой прическе, незаметно от окружающих осмотрелась в карманное зеркальце. При появлении в комнате женщины смех погас, как свеча, на которую сильно дунули. Конечно, мужики трепались о бабах, равнодушно подумала Стелла. О чем же им ещё болтать, вонючим козлам?
Конвоир ввел подследственного. Стелла с интересом оглядела его.
Молоденький парнишка, годков двадцать пять, не больще. Лицо — тонкое, смышленное, в глазах, умных, настороженных, прячется насмешка. Уселся на табурет, будто на парковую скамейку. Держится спокойно,
Привычные протокольные вопросы Салова, спокойные, выдержанные ответы подследственного. Имя отчество, место и год рождения, где живет и работает. Парень отвечает короткими фразами, вдумчиво, не торопясь. Словно не его допрашивают, а он беседует со следователем на равных.
— Кликуха?
— Взяток…
Протокольные вопросы завершены. Началась напряженная беседа.
— Вы задержаны при попытке совершить вооруженное ограбление группы приискателей. Признаете себя виновными?
— Что вы говорите, гражданин следователь? Какое там ограбление? По глупости решили посмеяться над мужиками…
— Для этого захватили с собой автоматы Калашникова и пистолеты, — с насмешкой бросил Салов. — Где взяли оружие и патроны?
— Нашли в тайге. Кто-то выбросил за ненадобностью — мы подобрали…
Парень открыто, не прячась, издевается над майором. Салов терпит, не обрывает, строго держится рамок закона.
— При задержании вами было оказано вооруженное сопротивление… В этом-то вы признаетесь?
Подследственный засмеялся.
— Если бы мы действительно оказали «вооруженное сопротивление», ваши люди со своими пукалками полегли бы трупами. Просто решили попугать ментов…
Кроме едкого словечка «менты», ни одного блатного выражения. Стелла впервые видит такого образованного, культурного преступника… Да и преступник ли он? Может быть, милиционеры решили прибавить себе явно недостающий авторитет, вот и повязали невинных студентов филфака. Дескать, вот мы какие ловкие и преданные — одним махом загребли целую шайку.
Позже, сидя в своей комнатушке, внимательно перечитала все протоколы и докладные записки, убедилась: преступление все же имело место. Нельзя же считать шуткой ранение одного из приискателей?
Стало нестерпимо жаль красивого молодого парня, которому предстоит часть жизни провести на зоне в обществе отпетых уголовников. Понимала — заслужил, но странная жалость дырявила душу, давила на мозг.
Во второй половине дня Стелла заставила себя успокоиться. Так уж устроена жизнь: каждый выбирает свою судьбу и она ведет его либо к пропасти либо к вершине. Взяток сползает к пропасти и ничем никто его не остановит…
Размышления разорвал телефонный звонок — такой хриплый, что невольно возникла нелепая мысль о том, что на станции простыли телефонистки, и эта простуда передается по проводам.
— Слушаю. Салова.
В ответ — до сердечной боли знакомое горловое покряхтывание. Стелле показалось — язык во рту распух и перегородил доступ воздуха.
— Петя, — с трудом прошептала она. — Наконец,,,
— Слушай вниматально… Телефон не спаренный?
— Н…нет…
— В кабинете ты одна?
— Од…на…
— Улица Речная, дом двадцать три, вход со двора. Жду.
Трубка выскользнула из ослабевших падьцев и больно ударила по коленке. Стелла очнулась и забегала по комнате, бестолково хватая то дубленку, то хозяйственную сумку, то, зачем-то, папку с бланками протоколов.