Неопознанный взрыв
Шрифт:
— Обязательно сделаю, — нерадостно, даже с некоторым оттенком грусти, пообещала Стелла. — Не сомневайся.
Конечно, сделает, уверенно подумал Пудель, деваться ей некуда — сидит на крючке… Моем крючке… Ну, что ж, пора «расплачиваться». За достигнутые успехи, примерное поведение и… в виде аванса за будущие услуги. Любой труд требует оплаты, работа персонального информатора — вдвойне.
Он сбросил халат, поднял на руки безвольную женщину, перенес её на постель… Несколько коротких, как одиночные выстрелы, поцелуев в полураскрытые губки, затяжной — в сосок затвердевшей груди…
После того, как обессиленная, переполненная любовными переживаниями, женшина покинула утонувший в сугробах деревенский дом, Пудель подсел к столу. Несколько минут любовался схемой райотдела, поворачивая её то одной, то другой стороной.
Похоже, ему удастся в очередной раз выпутаться из мотни ментовского невода. Взяток отправится на небо, вместе с ним сгинут все протоколы, заодно — следователь, начальник райотдела милиции и прокурор.
Пора подумать о выполнении задания либералов.
Васин быстро крупным, угловатым почерком набросал телеграмму.
«Поздравляю с семидесятипятилетием Подарок отправляю почтой Береги здоровье Твой друг Иван»
Через час древний житель городка, ковыляя на негнущихся ногах, отнесет заполненный бланк на почту. Ничего подозрительного: сибирский старец поздравляет своего подмосковного ровесника. Телеграмма попадет в руки Завирюхи. Тот вчитается в знакомый код, впитает в себя действительное содержание.
«Посылку отправь до востребования Ожидай моего приезда в Подмосвокье Опасайся предательства Пудель»…
За день до допроса Взятка старший лейтенант Салова заболела. Поднялась температура, появился сухой, отрывистый кашель. Вызванный на дом врач не стал особенно утруждать себя, все понятно без простукиваний и осмотров — ОРЗ, острое респиративное заболевание… Ничего страшного — три дня старший лейтенант проведет дома, попьет чай с малиной, поглотает теблетки. Будет, как новенькая.
Присутствующий при осмотре занемогшей супруги, майор забеспокоился. За всю совместно прожитую жизнь Стелла ни разу не болела. И — вдруг… Полночи провозился на кухне, отвергнув предложенную Таней помощь. Ужин и завтрак приносил на подносе к постели жены. Утром, перед уходом на работу, напоил её гороячим молоком с медом и сливочным маслом — отвратительное пойло, но при простудах — незаменимое.
Во время отсутствия майора обязанности сиделки взяла на себя гостья.
Витька получил строгий отцовский наказ: сидеть в своей комнате и не высовываться. Сначала Салов хотел взять сына с собой, как делал это почти ежедневно, но почему-то воспротивилась больная. Нет, нет, сына она не отпустит, хватит ему целыми днями находиться в прокуренных до тошноты кабинетах! Пусть посидит дома, поможет Тане приготовить обед.
Пришлось подчиниться.
До десяти часов — именно в это время должен начаться очередной допрос Взятка — Стелла не находила себе места. Взяла со стеллажа первую попавшуюся книгу, пролистала — раздраженно отбосила. Принялась штопать вечно дырявые штаны сына — исколола пальцы, пришлось оставить и это занятие. Включила телевизор и сразу же выключила.
— Легла бы подремать, —
Стелла отмахнулась от доброго совета. Сейчас ей не поможет тройная доза снотворного — нервы натянуты до предела, вот-вот лопнут гитарными струнами.
Ровно в десять набрала номер телефона кабинета начальника райотдела. Салов не ответил. Значит — на допросе.
Второй звонок — дежурному.
— Корнеюшка, здравствуй. Салова.
— Привет, Стеллочка. Как чувствуешь себя?
— Плохо, Корней, очень плохо…
— Да?… Эх, мне бы поболеть, — размечтался усталый дежурный. — Отоспаться, побалдеть под жениным крылышком…
— Где Семен Сидорович? — прервала Стелла разговорившегося лейтенанта.
— На допросе бандюги, которого повязали на прошлой неделе.
— Попроси его срочно позвонить домой… Срочно…
— Сделаю.
Салов позвонил прямо от дежурного.
— Что-нибудь случилось?
— Да, Сема… приезжай. Только поскорей…
Голос слабый, с частыми остановками и кашлем. Стелла с детства чувствовала в себе артистический талант, подпитываемый восторгами подруг. Сейчас Семен, небось, представил себе умирающую жену и сына-сироту. Прибежит, обязательно прибежит!
Отлично!
Выждав несколько минут, «больная» набрала данный ей Васиным номер.
— Вас слушают, — ответил грубый мужской голос.
— Мне бы — Ивана Ивановича…
— Номером ошиблась, бабонька…
Частые гудки напоминают тяжеловесная ругань в адрес бабы-растерехи. Ну, и черт с ним, пусть матерится, главное — она выполнила просьбу Петеньки.
Татьяна настороженно следила за непонятными маневрами Саловой. Сейчас та меньше всего походила на страдающую больную — энергично бегала по квартире, ни разу не кашлянула. Непонятные разговоры по телефону, какой-то Иван Иванович… Умирающий голос во время беседы с мужем… Просьба срочно приехать… За всем этим стоит нечто непонятное, даже опасное. Что именно, Татьяна не знала… Был бы рядом с ней Андрюшка — мигом бы разобрался…
Майор поручил следователю продолжить допрос и, не обращая внимания на удивленных прохожих, побежал домой. Использовать машину не хотелось — горючки в райотделе осталось «на донышке», лучше использовать её для оперативных поездок.
Уже возле знакомого подъезда услышал за спиной приглушенный взрыв. Позабыв о больной жене, бросился назад.
В здании — паника. Бегают сотрудники, пожарники. Дежурный терзает телефон.
— Что произошло?
— Взрыв в комнате, где проводится допрос…
— Жертвы?
— Ни одного живого… По стенем размазало… Смотреть страшно…
Салов в изнеможении опустился на стул…
Глава 13
— Значит, тебе все же понадобилось наше подхалимистое дерьмо? Забавно!
Генерал сидел, как обычно, во всеоружии. По левую руку — стакан с остывшим чаем, по правую — телефоны, стопка чистой бумаги и фломастеры.
— Понадобилось, — пряча ехидную улыбку в носовой платок, подтвердил Ступин. — Если уж генералу «дерьмо» по вкусу, почему им должны пренерегать другие сотрудники?