Неоправданный риск
Шрифт:
С этими словами Тереза резким движением обрывает мой браслет, подаренный отцом. Маленькие камушки со звоном рассыпаются на паркете, а сестры уже и след простыл. Я делаю глубокий вдох, хватаясь за больную руку. Она продолжает мучительно ныть каждой клеточкой, к которой прикоснулся оборотень. Ох уж эта ревность! Никогда она не доводит до добра.
Бросив взгляд на свое запястье, я с ужасом обнаруживаю огромные синяки багрового цвета и жуткие отметины от ногтей, которые начинают немного кровоточить. В душе перестает шуметь вода. Нужно поскорее укрыть все отметины, иначе у Бридж будет слишком много вопросов.
– И что было нужно этой ненормальной? –
– Я и сама не поняла, Бри. – Какая бессовестная ложь. – Она ушла практически сразу, как ты решила скрыться в ванной.
Подруга смотрит на меня с недоверием, словно видит насквозь. Чувствую себя маленькой лгуньей, которую вот-вот уличат во вранье. Бри хмурит брови еще несколько секунд, но потом с легкостью отпускает все это. Кажется, словно в ее голове сработал какой-то сигнал, и она тут же переключилась на абсолютно другие вещи, которые занимают ее куда больше, чем пустая болтовня о моей ненаглядной сестре, представляющей собой монстра.
– Можешь помочь мне с историей? Я совсем запуталась в этой викторианской эпохе.– Бридж выглядит непоколебимой. Я лишний раз поражаюсь способности подруги так быстро переключаться на другие темы. Да, мне не помешал бы этот дар по отношению к размышлениям об оборотнях.
В следующие минуты мы уже сидели на ее кровати и пытались разобраться во всех исторических сводках, дабы Бри не ударила в грязь лицом на парах по истории.
Штат Мичиган. Энн-Арбор
7 сентября. Среда
Следующее утро было слишком тяжелым для меня.Похоже, вчера в лесу меня здорово продуло, и теперь мое горло как будто разрезают изнутри. Идти на занятия в шарфе совсем не хочется. Поэтому, собравшись в университет, я закидываю в рот пастилку от кашля и, натянув на лицо как можно более непринужденный вид (мне совсем не хочется объяснять каждому, почему я такая поникшая), я направляюсь к выходу из общежития. Больная рука по-прежнему ноет, к запястью практически невозможно прикоснуться. Как хорошо, что правша. Иначе вообще не смогла писать на занятиях.
Пары проходят до того мучительно, что я просто готова взвыть. Ужасная боль в горле вперемешку с саднящей рукой и сонной головой, ведь вчера мы с Бри копались в истории до поздней ночи, просто сводят меня с ума. Единственная моя мечта сейчас – это добраться до кровати и долго спать, закутавшись с головой в одеяло.
Что двигало Терезой в тот момент, когда она заявилась в нашу комнату? Ревность. Конечно же. Ей было бы гораздо легче существовать, если бы вчера вечером она сломала мне шею, и делу конец. Их счастью с Джереми ничего бы не угрожало, и никто бы не влезал в тайны жизни оборотней. Хотя я очень сомневаюсь, что е волнует ее стая. Чрезмерное внимание Джереми ко мне – вот что привело ее в бешенство. И я солгу, если скажу, что не понимаю ее. Я жутко ревновала, когда мама тряслась над Терезой, как над историческим трофеем, а про меня совсем забывала. Мне хотелось скинуть сводную сестрицу из окна, лишь бы на меня снова обратили внимание. Но, конечно же, я не совершала безрассудных поступков. По крайне мере, настолько безрассудных.
На последнее паре я буквально слежу за каждой миной, ожидая того волшебного момента, когда на всех парах помчу домой. У Бридж еще одна лекция, поэтому дома она будет немного позже. Что же? У меня будет замечательное время для того, чтобы побыть в тишине и спокойствии.
Три минуты. Две. Одна.
– На следующем
Со скоростью старой черепахи я собираю свои вещи и плетусь к выходу.
На улице веет прохладой. На небе виднеется голубизна и лучики осеннего солнца, упорно пробирающиеся сквозь тяжелую пелену облаков. Лицо обдает холодным ветром, словно напоминая мне, замечтавшейся о теплом денечке, что лето прошло, и впереди нас ждут только холода.
Застегнув до самого горла свою джинсовку, я поспешно направляюсь в общежитие. В голове уже вырисовываются картинки того, как я плюхнусь на кровать, выпив горячего чая, и хорошенько вздремну. А проснусь уже со светлой головой. Только вот руку нужно все-таки перемотать бинтом. Любое прикосновение к ранкам отзывается нестерпимой болью. Лишний раз в моей голове проносится мысль о том, что страшнее оборотне хищников не найти.
Прямо около входа в общежитие ко мне подбегает девушка. Юн Би, если я не ошибаюсь. У нее самая, что ни на есть, азиатская внешность: белоснежная кожа, прямые длинные черные, как смоль, волосы, узкие глаза голубого отлива. Девушка живет в комнате прямо под нами. Она приветливо улыбается мне и протягивает небольшой сложенный листок.
– Привет, Фиби! Ну и видок у тебя! – Ее восторженный голос вторгается в мой слуховой аппарат и неприятно режет его. Интересно, у нее хоть когда-нибудь бывает плохой настрой? – Вот! – Она пихает мне листочек. – Тебе просили передать.
Я с недоверием смотрю на девушку, принимая листок. Что это еще такое? Очередные фокусы Терезы?
Быстро прочитав содержимое записки, я резко вдыхаю. Мне хочется избавиться от листочка, словно это самый грязный мусор. Какого черта?
«Ты начала избегать меня, Фиби. Я понимаю, что много натворил неприятностей, но мне очень хочется попытаться все исправить. Ты единственная, кто занимает мои мысли. Я не могу не думать о тебе. Ты уже начинаешь мне сниться. Когда я смотрю на счастливую Бриджит и Дика, я еще сильнее скучаю по тебе. После того, как я завалился пьяный в вашу комнату, меня грызет совесть. Дай мне шанс все исправить.
Прости меня.
Джекс»
Где здесь ближайшая мусорка? Мне настолько не по себе, что хочется прочистить желудок.
– Что смогло так разочаровать тебя? – Словно из-под земли рядом со мной вырастает Джереми. Я подпрыгиваю от неожиданности, быстро скомкав записку и засунув ее в карман джинсовки.
– Ты? – Мой голос срывается, я с шумом глотаю воздух. – Что ты здесь забыл? Снова. – На последнем слове я специально делаю акцент.
– Что за грубость, мисс Грей? – Он шутливо хмурится, склонив голову на бок.
Что за грубость? Меня всего лишь продуло в лесу, и я схожу с ума от боли в горле. Я всего лишь не выспалась, и буквально валюсь с ног. Твоя чокнутая подружка всего лишь чуть не сломала мне руку, и мне приходиться воображать, что у меня совершенно нет одной руки, чтобы лишний раз не двигать ее. А еще мне всего лишь выложили чувства в дурацкой записке, и сейчас мне больше всего хочется в душ. Дабы смыть с себя всю грязь прошедшей ночи и дня.
Но, конечно же, я не могу все это выложить Джереми, поэтому, туго сглотнув, я просто мотаю головой. А что, если где-то в кустах сейчас сидит Тереза, и, увидев меня снова рядом с Джереми, она переломает мне позвоночник? Кажется, у меня началась паранойя.