Неорационализм

Воин Александр Миронович

empty-line />

Рассмотрим, что давала людям эта ранняя духовность (на племенном этапе) и как она отражалась на общественных процессах. Нет сомнения, что она повышала качество жизни соответствующих племен не только за счет удовлетворения самих душевно-духовных запросов, и улучшения общения, но и за счет улучшения столь жизненно важной тогда кооперации членов племени, надежности ее. А она важна была для самого выживания, не говоря уже о физиологических потребностях. Что касается ранней религиозной духовности, то вера в языческих богов, помимо того, что делала жизнь людей красочнее и способствовала развитию искусства, которое в свою очередь обогащало дух, делала также людей психически более устойчивыми, т. к. помогала переносить несчастья, благодаря вере в помощь богов.

Ущемление индивидуальной свободы, которое непременно вызывается душевностью и духовностью, со стороны ранней не религиозной духовности было пренебрежимым. Дело в том, что соответствующие свободы и так были сильно ущемлены в те времена суровыми внешними обстоятельствами, борьбой за жизнь со стихиями, с дикими зверями, с другими племенами. Во имя выживания человек

должен был принимать племенной образ жизни вместе со всеми его ограничениями и то, что он испытывал к членам своего племени душевную или духовную приязнь, не только не ограничивало его свобод дополнительно, оно лишь психологически облегчало ему примирение с теми несвободами, которые так или иначе он должен был терпеть. Другое дело ограничения на свободу, вызываемые ранней религиозной духовностью. Они всегда были дополнительны по сравнению с ограничениями, вызванными племенным образом жизни и внешними обстоятельствами. Степень их зависела от характера культа. Жертвоприношения потому и называются жертвоприношениями, что при этом люди чем-то жертвовали богам. Если это была пища, то это была жертва материей, если живой человек, то для последнего это была жертва и свободой и животом. Кроме жертвоприношений бывали и всякие другие культовые ограничения, знаменитые табу. И все же надо полагать, что в те суровые времена даже такие дополнения к ограничениям на свободу были несущественными в сравнении с объективно существующими природными (смерть отдельного человека была тогда еще не "биг дил" и табу были мелочь в сравнений с ограничениями внешней опасностью). Так что можно предположить, что в балансе качества жизни и ранняя религиозная духовность приносила положительный результат.

Что касается влияния на общественные процессы, то племена с большей душевностью и духовностью были при прочих равных (как всегда "при прочих равных") более жизнестойкими, побеждали и выживали. Выживание же было в те времена содержанием общественного процесса.

Следующий этап развития духовности был связан с влиянием организации. В межплеменной борьбе и борьбе с природой решающим фактором в те времена оказался отнюдь не душевно-духовный, который, конечно, тоже играл роль при прочих равных, а фактор организации. Наиболее эффективной организацией для зарождающихся народов в тех условиях и на долгие века оказалась монархия и вообще тоталитарный строй. Они же и оформили развитие соответствующей духовности. Монархии и прочих названий деспотии жестоко ограничивали существеннейшие свободы человека и для огромного количества людей означали и снижение материального уровня по сравнению с племенным образом жизни. О таких вещах, как достоинство, честь, справедливость, равенство и говорить не приходится. В чем монархии да улучшили качество жизни по сравнению с племенным строем - это, выражаясь современным суконным языком, в деле страхования жизни. Т. е. безопасность жизни несравненно возросла, конечно. Первобытные племена больно уж успешно истребляли друг друга (что известно и из истории американских индейцев и африканских племен), да и в борьбе с природой были не слишком сильны. Деспотии покончили с племенной враждой, не говоря о диких зверях. Улучшили ли деспотии качество жизни в целом по сравнению с первобытно общинным строем, вопрос не столько сложный, сколько несущественный на сегодня, посему я его рассматривать не буду. Что касается монархической духовности, то она, конечно, улучшала качество жизни... при прочих равных. Если уж надо было терпеть монархию, так лучше было верить в то, что она наилучший строй и любить монарха. О том, чего стоит соответствующее монархическое духовное наполнение, можно судить по тому, что даже в период свержения монархий, были их истинные сторонники, причем не только из числа правящих классов, которые сражались за них не на живот, а на смерть. Что касается влияния этого духа на общественный процесс, то он укреплял монархию.

К концу эпохи развития духа, которую можно назвать монархической или деспотической, возникает такое интересное и важное для человеческой цивилизации явление духа и организации, как античная демократия и связанная с ней культура. Оговорюсь, что под концом эпохи монархического духа я не имею в виду конец монархий и деспотий в мире (они еще и сегодня не кончились). Я имею в виду конец исключительного доминантного господства этого духа и появление сравнимых ему по мощи духа и идей, которые к тому же со времен своего появления определили в значительной степени развитие человеческой цивилизации явилась античная демократия.

Появилась ли античная демократия вследствие естественного развития одной из форм организации общества, конкурировавшей с другими и выстоявшей, а уж затем породившей соответствующий дух, или возникновению организации предшествовали идея и разгорание духа, я не могу сказать по недостаточности известного мне исторического материала. И то и другое в принципе возможно. Демократическая форма управления, хоть и не государствами и народами, так племенами, исторически предшествовала тоталитаризму и деспотии, и первобытнообщинными племенами правили выборные вожди и старейшины. Исторический процесс не протекал единовременно в равном темпе по всему земному шару и в то время, как в Египте уже тысячелетия существовала империя, голубоглазые пелазги бегали по своему Пелопонескому полуострову еще в первобытно общинном состоянии, т. е. с первобытно демократическим управлением. Когда они стали объединяться или разрастаться в народы и строить свои государства, то, естественно, что демократическая форма организации должна была бы быть опробована ими в первую очередь. Однако если учесть, что среди древнегреческих государств были не только демократии,; но и царства, а вокруг так вообще были сплошные царства (или сплошная дичь), то ранним демократиям несомненно приходилось выдерживать борьбу с деспотиями. Деспотия зиждется на том, что она заставляет силой всех работать на общую цель (и дух там

играет второстепенную роль). Демократия может быть сильна лишь добровольным желанием граждан служить общему интересу. Добровольным, осознаваемым и эмоционально переживаемым. Но это уже, безусловно, - дух. Так что не выясняя вопроса, что была раньше: курица или яйцо, можно сказать, что с самого начала греческая демократия несла, и тем сильная была, высокий дух, направленный на свободу, равенство, достоинство и ответственность каждого за общую судьбу, те вещи, которые и до сих пор глубоко волнуют многих людей. Насколь высоки были эти идеалы можно судить по тому, что в античной, в частности афинской демократии была манера изгонять из страны людей, избегавших участия в .общенациональных спорах и раздорах, и лишать их гражданства.

Помимо идеалов демократии, древние греки и римляне высоко ценили гармоническое развитие личности, что было также одним из элементов их духовности. Еще одним элементом ее была религия, точнее религии, которые были языческими, как у примитивных народов, однако у греков и римлян они были гораздо богаче по фантазии и красочнее по обрядам. Это богатство фантазии культов, вместе со стремлением к красоте и гармонии дали толчок великому античному искусству, непревзойденному в смысле гармонии и поныне. Оно в свою очередь являлось .объектом преклонения т. е. духа. Если мы добавим к этому еще античную философию, то увидим, что античное общество было необычайно богато духовно. Причем разнообразно богато, т. е. и пробуждало дух в разных направлениях и давало удовлетворение этим разным стремлениям духа, хотя основная направленность как уже сказано, была сама демократия, как форма общественного устройства, вместе с ее идеалами свободы, равенства и достоинства. Это духовное богатство отражалось на жизни каждого гражданина, улучшая ее качество, как за счет непосредственного развития и удовлетворения духовных потребностей, так и благодаря основной направленности античной духовности, которая обеспечивала демократическую форму правления, а та в свою очередь высокое удовлетворение потребностей в свободе, достоинстве и даже материальных потребностей в сравнении с жизнью среднего гражданина соседних деспотий. У нас нет инструментов для измерения качества жизни, но и без них вряд ли кто станет оспаривать, что жизнь среднего афинянина была несравненно лучше жизни среднего египтянина, тех же времен.

Что касается влияния на общественные процессы, то именно высокий дух обеспечил античным демократиям долгую жизнь в море деспотий. Без него они погибли бы при зарождении. Они и так погибли после того, как дух этот завял в выше описанном процессе взаимодействия духа и организации. Но благодаря необычайно высокому изначальному взлету его и ряду реформации и возрождений (например, переносу центра развития в другое место и к другому народу - Рим), античная демократия просуществовала столь долго и дала такие прекрасные плоды, как для тех, кто жил при ней, так и для всего человечества в поколениях.

Существеннейшим, грандиозным скачком в развитии религиозной духовности, а заодно и духовности вообще, явилось возникновение монотеистической религии - иудаизма и ее дальнейшее развитие, в особенности переход к христианству. Я уже сказал выше, что даю здесь картину эволюции человеческого духа в самом крупном масштабе, что с неизбежностью ведет к опусканию многих деталей, которые при другом масштабе рассмотрения были бы вовсе не деталями, а весьма важными моментами, этапами развития и т.п. Я должен лишний раз подчеркнуть это, приступая к рассмотрению Иудаизма и Христианства, из-за того, что обе эти религии разбиты сегодня на множество конфессий с разным толкованием сути своей религии и ее эволюции и очень ревнивы к любым толкованиям, отличающимся от принятых в их конфессии. Предваряя возможную критику со стороны таких оппонентов, позволю себе заявить, что я готов развернуть даваемую мной здесь сжатую картину и обосновать ее.

Монотеистическая религия, в частности иудаизм, передала полномочия всех богов единому и всемогущему и тем необычайно повысила его авторитет. Она дала также единую и стройную картину устройства мира, включая его возникновение и место человека в нем, что способствовало убедительности соответствующей концепции в глазах верующих, а значит устойчивости, крепости духа. Затем она потребовала любви к Богу бескорыстной, не ждущей вознаграждения (Иов, а затем все христианство в целом). И, наконец, авторитетом Бога она потребовала "возлюбить ближнего своего", т. е. сомкнулась с той духовностью, которая складывалась на основе превращения племен в народы и осознания сопричастности всех к общечеловеческой судьбе, освятила ее и подняла на несравненную высоту в системе человеческих ценностей.

Монотеизм в лице иудаизма впервые отнесся к духу, как к потребности человеческой натуры: шесть дней недели он отвел на заботу человека о хлебе насущном и теле своем и один день - субботу, на заботу о душе и духе.

Вообще изначально иудаизм представлял собой высоко гармоничную религию, прекрасно соответствующую природе человека и общества. Кстати, он же сформулировал и весьма близкую к оптимальной мораль и осветил ее авторитетом Бога. На этом этапе влияние иудаизма на качество жизни было исключительно положительным. Прежде всего - благодаря необычайному развитию и углублению духовной потребности, которую осуществила монотеистическая религия и которую она же удовлетворяет для искренне и глубоко верующих людей в степени, которая, очевидно, до сих пор не превзойдена. О глубине и мощи этих духовных привязанностей свидетельствуют те невообразимые преследования и мучения, которые добровольно принимались и выносились ревнителями как иудаизма, так и христианства и ислама, во имя их веры, а также величайшее искусство, вдохновленное этим духом, и прежде всего духом христианства: симфоническая музыка с Бахом и Вивальди, готика, архитектура православных церквей, живопись со всеми мадоннами Рафаэля, Спасами Рублева и Дионисия и т. д. и т. д.