Неостывший лед
Шрифт:
Глава 6
Мне снилось, как из Бездны ко мне идет Жан. И его появление было пострашнее всяких чудовищ. В руке у него было ружье, и он стрелял во всех, кто спешил мне на помощь. Первым от его пули упал папа, затем Экберт, потом с глухим стуком о землю упал Ру. А последний выстрел был для меня, и я ждала его…
Я очнулась в темноте. Наверное, я плакала во сне, потому что на ресницах образовались кристаллики соли. Я встала и подняла руки вперед, чтобы нащупать хоть что-нибудь, и понять, где нахожусь. Мои руки уперлись в стену, шершавую и пахнущую мокрым кирпичом. Обследовав таким образом все пространство, я поняла, что нахожусь
— Эй! — закричала я, понимая, что стучать по стене нет никакого смысла, только руки собью.
Ответом мне была тишина. Я еще немного покричала в темноту и уселась на гладкий пол. Было непонятно, из какого материала он состоял, но сидеть на нем было совсем не тепло, а встать не было никаких сил. Я обхватила себя руками. Хотелось оказаться под одеялом в родительской кровати и забыть все, что произошло в машине. Последнее, что я помнила — это протяжный крик Ру и боль в виске. Наверное, я опять получила по голове и теперь уже совсем неслучайно. Дальше я ничего не помнила и не знала, как оказалась здесь. Где именно я находилась, тоже было непонятно. Ясно одно — я провалила свое задание с самого начала, и весь Лес, все Лесные Духи теперь скорбят о моем поражении. Никакая я не спасительница мира, а простая неудачница. Но как я могла сидеть и смотреть, как стреляют в моего Ру? Неужели, кто-то на моем месте не попытался бы спасти ни в чем не повинное существо?
Моя попытка все равно ни к чему хорошему не привела. Вместо работы в библиотеке, я находилась в непонятном, сыром и темном месте. И Ру мертв… Я уткнулась головой в колени и заплакала, тихо и горько. Боль утраты охватила меня целиком и не отпускала. Я вспоминала, как позволяла Ру спать на моей подушке, как он ел из моих рук, а потом благодарил за пищу, уткнувшись головой мне в ноги. А теперь Ру мертв, потому что какому-то садисту захотелось поохотиться на грифона.
Я резко встала и сжала кулаки, так что ногти впились в ладони. Ну уж нет! Я не сдамся! Если есть хоть малейший шанс отсюда выйти, я этим непременно воспользуюсь. Я сделаю все, что потребуется, чтобы вернуть наш прежний мир, в котором не должно быть места убийцам. Если мне это не удастся, будет война, а в ней погибнет и мой брат.
Ненависть к северянам вспыхнула во мне с новой силой. Среди них нет никого хорошего, а если и есть, то они ушли на Юг или в Лес, как говорил Интарион. И доверять я никому не буду. Дух Леса слишком долго жил в Лесу и не знает, на что способны северяне. А я уже знаю!
Я вдруг поняла, что очень сильно хочу пить, и еще раз обследовала свою темницу в поиске того, что могло бы утолить жажду, но безрезультатно. В этой темноте ничего не было. Зря я тосковала, когда была заперта в своей спальне. Оказывается, там были вполне хорошие условия. А здесь вообще ничего не было. Меня так наказали из-за Ру? А может, я тоже умерла и это то место, которое я заслужила своими поступками?
Я прилегла на пол, потому что стоять уже не было сил. И тогда внезапно услышала, как слева от меня завибрировало стена, и через секунду меня ослепил яркий свет. Я прикрыла глаза рукой, хотя очень хотелось схватиться за голову, которая сразу заболела. Стена медленно, как будто на колесиках, отъезжала в сторону.
— Выходи! — услышала я знакомый лающий голос.
Я быстро встала. Для этого пришлось убрать руку с лица. От резкого подъема и света кружилась голова и хотелось одного — вернуться в спокойное царство темноты. Но я же сама недавно думала, что воспользуюсь любым шансом, чтобы выбраться отсюда.
— Как тебе моя любимая комната? — спросил Жан. — Мои племянники тоже ее любили. Посидят в ней всю ночь, и сразу никаких шалостей… Надеюсь, и тебе помогло, хотя ты и пробыла там несколько часов.
— Помогло, — тут же согласилась я.
Похоже, мы были в подвале. В огромном помещении не было никаких окон, а тусклый свет струился по бокам стен, хотя никаких ламп я не видела. Странно, что он слепил меня.
— Ну тогда я жду извинений.
— Извините.
— За что?
— За то, что помешала вашей охоте.
Я говорила эти фразы отстраненно, как будто это была совсем не я, а на лице была надета маска, такая, какая обязательно понравится северянам. Жан поглядел на меня снисходительно, и на его губах мелькнуло подобие улыбки.
— Так уж и быть, прощаю. И чего это ты вздумала спасать этого мерзкого грифона?
Маска исчезла с моего лица, но лишь на мгновение. Я сумела совладать с собой.
— Простите. Такого больше не повторится.
— Как ты там его называла? Лу?
— Ру.
— Почему?
— Так называли грифона в одной сказке.
— Ах да! Кстати о сказках, забыл сказать… Никакой работы в библиотеке у тебя не будет. Теперь ты работаешь в моем доме. Как тебе такой сюрприз? — поинтересовался Жан и громко засмеялся. — Ну пойдем.
??????????????????????????
Он сделал несколько шагов по направлению к лестнице, и я последовала за ним. Я споткнулась о коробку с чем-то гремящим, но не упала. Жан поглядел на меня недовольным взглядом.
— Одно из твоих первых заданий, будет уборка здесь. Что-то давно я сюда заходил… Как там тебя зовут?
— Леона. — Я резко остановилась перед лестницей, чтобы не впечататься в Жана.
— Леона… Впервые мне нравится, как звучит имя у южан, а то все какие-то Эммы да Ренаты… — Я вздрогнула от упоминания имени моей подруги, а Жан повернулся ко мне и посмотрел более внимательным взглядом. — А ты хорошенькая… — Он взял меня за подбородок и повернул мою голову влево, потом вправо. — Да, тебе очень повезло, что я ненавижу брюнеток.
Жан брезгливо взял прядь моих волос и тут же отбросил ее. По моей спине побежали мурашки. А рыжих он тоже не любит? Ох, я очень надеялась, что это так. Я поднималась вверх по лестнице, следя за каждым движением этого опасного мужчины. С ним нужно быть всегда осторожной и не терять бдительность.
Поднявшись, мы оказались в просторном холле, сверкающим своей белизной и гладкими поверхностями. На стенах висели картины, на которых было изображено что-то абстрактное и геометрическое. На мраморном полу — ковер, как будто изо льда, полупрозрачный и отливающий синевой. Рядом находился камин, в котором горел синий огонь. Я такого еще не видела, привыкнув к обычному оранжевому пламени.
На большом серебристом диване перед камином расположилось двое. Девушка, примерно моего возраста или чуть постарше, с гладкими, как шелк, длинными светлыми волосами, быстро листала журнал. Рядом с ней лежала стопка таких же журналов. Чуть вдали от девушки, сидел юноша, тоже светловолосый. Он со скучающим выражением лица читал книгу, и, видимо, книга была совсем плоха, потому что время от времени ее обладатель забывал про нее, и его голубые глаза смотрели на синее пламя.