Неотразимая графиня
Шрифт:
— А если я не захочу видеть вас? — спросила она.
Не потому, что была готова принять его предложение, а просто потому, что хотела увидеть, как далеко может завести этот разговор.
— Мы можем ходить куда-то вместе с Генри, но вам не придется страдать от моей компании. — Он сделал паузу, затем повернулся и улыбнулся уголками губ. — Или мне из-за вашей.
Лия не смогла улыбнуться в ответ.
Себастьян резко посмотрел вперед.
— И если уж пошел такой разговор, — продолжал он, — это исключает интимные отношения.
Лия насторожилась.
— То есть вы не станете требовать от меня…
— Не
— Не станете настаивать на супружеских обязанностях?
— Нет.
— То есть наш брак будет фиктивным? Мы будем женаты следующие тридцать лет, а вы даже не попытаетесь изменить ситуацию?
— Нет.
— Тогда у вас будет любовница.
Он посмотрел на нее, его взгляд был резким, морщинки в углах рта стали глубже.
— Я буду верен вам.
Лия засмеялась, хотя радости не было в этом смехе.
— Знаете, милорд, вы хотите убедить меня, что собираетесь придерживаться целибата до конца жизни, если только я соглашусь выйти за вас?
Его глубокие зеленые глаза потемнели.
— Я готов придерживаться его так долго, как вы захотите. До тех пор пока вы не решите, что хотите видеть меня в своей спальне.
Горло перехватило. Она снова постаралась рассмеяться, но звук, который ей удалось издать, скорее был похож на хрип.
— Как вы самоуверенны, милорд. Но если я никогда не захочу этого? А вместо вас найду кого-то другого, кого захочу видеть в своей постели?
— Мы оба пережили боль адюльтера, пребывая в браке. Даже если наши супружеские отношения не будут основаны на любви, если вы не можете поручиться в верности, то тогда бессмысленно продолжать этот разговор.
— Я не хочу выходить за вас, — повторила она.
Но на этот раз в ее тихих словах не было уверенности.
Он остановился посреди тропинки и повернулся к ней. Он не взял снова ее руку, не подошел ближе, но они были одни, лишь отдаленные звуки города доносились до их слуха. Лия так и не смогла отступить от Себастьяна, чтобы избежать момента интимности.
— Тогда позвольте мне сказать вам, почему я хочу жениться на вас, Лия.
Не миссис Джордж, а Лия. Как давно она не слышала свое имя. Ей не следовало скучать по этому.
— Я знаю, почему вы хотите жениться на мне — чтобы предупредить скандал.
— Да.
— И чтобы у Генри была мать.
Он наклонил голову:
— Да. И как вы сами сказали, я мог бы найти другую женщину для этой цели. Но я хочу жениться на вас, Лия Джордж, не на ком-то еще. Видите ли, я привык к вашей улыбке. Даже когда она раздражает меня, потому что сам пребываю в другом настроении. И я ненавижу ваши дьявольские ужимки, когда наблюдаю, как вы наслаждаетесь обретенной свободой, пытаясь исследовать ее. Вы уже знакомы с Генри. Я видел, как вы общались с ним прежде, и верю, что отношения между вами вскоре перерастут в нечто большее. И…
Он смотрел куда-то выше ее головы. Лия ждала, затем поняла, что он больше не заговорит.
— И?
Он снова посмотрел на нее, в его глазах читалась настороженность.
— Когда я с вами, я могу забыть об Анджеле и Йене. Я даже не могу представить ее лицо, потому что все, что я вижу, — это вы. И я думаю — это то, почему вы нужны мне.
— Вы хотите, чтобы я помогла вам забыть о жене?
Он покачал головой, процедив проклятие. Затем подошел ближе.
— Вы глупая женщина, — прошептал он,
Его рука оставила ее щеку, пальцы коснулись ее бровей, ресниц, когда она закрыла глаза, и, пройдясь по ее лицу, остановились на подбородке.
Она открыла глаза, поняв, что он остановился. Он убрал руку и отошел.
— Но я сдержу слово. Я не стану требовать от вас терпеть мою компанию, если с нами не будет Генри, и не стану приходить к вам в спальню до тех пор, пока вы сами не позовете меня. Бог с ними, с моими желаниями, я готов дать вам свободу. Помогите мне защитить Генри, будьте матерью моему сыну. Если вы скажете «да», вы никогда больше не будете одиноки.
Лия засомневалась, сможет ли она задышать вновь, до того момента, как с трудом сделала первый вдох. Скрестив руки на груди, она отвернулась, притворяясь, что изучает белку, которая прыгала на соседнем дереве.
— Я должна подумать, — сказала она, хотя знала, что ей следовало бы отказать ему прямо сейчас.
— Спасибо, — ответил он, и она услышала облегчение в его голосе, видимо, он ожидал другого ответа. — Когда я смогу снова увидеть вас?
Как вежлив он был, интересуясь ее предпочтением, хотя мог сам назначить время. Но она хотела бы, чтобы он не просил ни о чем. Она не хотела дать ему определенный ответ. Может быть, если бы она не сказала ничего, он не вернулся бы?
— В следующее воскресенье, — ответила она, прежде чем успела подумать. — В это же время. И тогда я дам вам ответ.
Он кивнул и предложил ей руку. Она положила свою руку на его запястье. И вместе в полном молчании они вернулись к дому миссис Кэмпбелл.
Спустя несколько дней Лия размышляла: зачем она дала Себастьяну целую неделю? Это слишком долго, и хотя она знала, что ее ответ будет отрицательным, какая-то часть ее колебалась и обдумывала то, что он сказал.
Она не заботилась о том, чтобы скрыть скандал из-за измены Йена и Анджелы, хотя если это могло защитить Генри, то, несомненно, стоило бы это сделать. Мысль о том, что она может заменить Генри мать, поразила ее в самое сердце. Разумеется, она всей душой была бы готова дать ему все свое внимание, любить его всем сердцем. Но вместе с тем размышляла: может ли он на самом деле стать ее сыном или просто удовлетворить ее желание иметь собственного ребенка?
Несмотря на убеждения Себастьяна, она не была уверена, будет ли она обладать обещанной свободой, выйдя за него. Конечно, работать компаньонкой миссис Кэмпбелл, а также собаки миссис Кэмпбелл было совсем не то, что она стремилась делать всю оставшуюся жизнь, но по крайней мере она не находится под одной крышей с матерью и никто не заставлял ее выйти замуж… Но если она действительно получит свободу, как заверял Себастьян, разве это будет так печально? Он сказал, что хочет ее, но не придет сам в ее спальню. То есть если она захочет иметь своего собственного ребенка, это потребует его присутствия, а дальше она сможет пребывать в том же положении, как и прежде. В этом не будет насилия, потому что если ее тело и будет осквернено, то по ее собственной воле.