Неотразимый и сексуальный

Шелвис Джилл

Вот ведь беда. У него всегда плохо получалось то, чего от него ждали другие. Он направился назад к самолету и перехватил беглянку как раз в тот момент, когда дорогущие сапожки коснулись бетона.

– Спасибо, что подвезли, – сказала она, уставясь взглядом куда-то в его плечо.

Как, удивлялся Ноа, мог он сразу не узнать этот нежный, мелодичный и в то же время вызывающе сексуальный голос? Ветер бросил длинные пряди волос ей в лицо, и она отвела их побелевшими от холода пальцами.

– Я никогда этого не забуду.

У них было прошлое,

исключительно деловые отношения, и в этом прошлом он всегда называл ее не иначе как «миссис Синклер».

Однако теперь между ними возникли отношения, которые решительно нельзя было назвать деловыми, и Ноа не мог заставить себя обратиться к ней как к «миссис Синклер». Ни за что.

– Бейли, погодите.

– Нет. Я должна…

Ноа положил руку ей на плечо, и тогда она взглянула ему в лицо. В этих глазах он прочел такой страх, такой ужас, что обнял ее обеими руками. Он решил, что не отпустит Бейли, сам не зная почему.

– Вы сообщили обо мне, так? – прошептала она. – И полиция…

Ноа медленно покачал головой.

Бейли смотрела на него расширившимися от страха глазами.

– Почему?

– Что почему?

Ее била дрожь, и неудивительно. Холод стоял собачий.

– Почему вы меня не выдали? – спросила она.

Будь он проклят, если знает почему. Может быть, его застигли врасплох обстоятельства, роковое совпадение… Может быть, в нем просто взыграло любопытство?

Что заставило благополучную богатую вдовушку шагнуть через край?

Ладно, дело не в этом. Нет. Ему, конечно, любопытно, но еще и…

Тревожно.

Он искренне тревожится за нее. По какой-то необъяснимой причине Ноа жаждал добраться до сути проблем этой чокнутой, чертовски сексуальной, ранящей в самое сердце женщины.

– Вы могли бы скрутить меня на борту, – сказала она, задыхаясь от колючего порыва ледяного ветра. – Я знаю, что могли бы. Если не тогда, когда вы управляли самолетом, значит, в то время, пока это делала я. – Она обхватила себя руками. – Выдать по радио. Или по сотовому. Миллион раз. Вы легко бы справились со мной. Но вы этого не сделали.

Ему пришлось засунуть руки поглубже в карманы – иначе пальцы потянулись бы, чтобы убрать волосы с ее лица. «Что со мной творится, черт возьми?»

– Так почему вы этого не сделали?

– Понятия не имею.

Однако он знал.

Бейли совсем замерзла, и Ноа тоже. Очень глупо. Ноа взял свою спортивную сумку, затем ее рюкзак, и оба пошли по бетону к ожидающему его джипу. Но вдруг ее каблуки вонзились в хрусткий снег. Она заупрямилась.

– Не нужно меня подвозить, – отрезала Бейли.

– Нет? Значит, ваш план состоял в том, чтобы добраться до аэропорта, а потом замерзнуть насмерть? Для этого вы угнали мой самолет?

Она отвернулась.

– Правду, Бейли. Вы задолжали мне правду.

– Хорошо. Правду. Правда в том, что вам следует держаться далеко, очень далеко, как можно дальше от меня. Это серьезно. Я притягиваю к себе несчастья. Поверьте.

Ноа

смотрел на нее во все глаза, пока до него доходил смысл сказанного. Она пытается его защитить?

– Я большой мальчик, – заверил он Бейли. – Просто возьмите и расскажите мне. Что вы собираетесь тут делать?

– Я уже сказала. Мне надо кое-что отсюда забрать. – От холода ее зубы выбивали дробь – вот-вот выскочат.

– Отлично. Садитесь в джип. Я отвезу вас туда, где вы заберете это «кое-что».

Она вытащила свой сотовый и прочла текстовое сообщение.

– Что там?

Она не ответила, зато принялась выстукивать ответ.

– Бейли…

Понимая, что она ничего ему не скажет, он выхватил у нее телефон. И прочитал: «Да, я в Аспене. Должна попытаться найти».

– Эй! – крикнула она, отняла у него телефон и нажала кнопку «отправить». Затем гневно воззрилась на Ноа.

– Кому вы отправляете эсэмэски?

– Кенни.

Это ее брат. Отлично. Однако если парень так беспокоится о сестре, то где же он сам, черт возьми?

Бейли оглянулась на здание аэропорта.

– Что, теперь подумываете угнать такси? – спросил он.

– Не смешно.

– Вот тут вы правы. Здесь нет ничего хотя бы отдаленно забавного. Вы могли забраться в чей угодно самолет. Черт, я всегда думал, что вы несметно богаты, значит…

Она грубо рассмеялась, прервав его рассуждения, а он тем временем отомкнул дверцу серебристого джипа и распахнул перед ней. Внутри зажглось освещение, и Ноа мог ясно видеть, какое облегчение написано на ее лице.

– Вы могли сесть в любом аэропорту, – продолжал он. – И залезть в любой самолет, но вы попали в мой «пайпер». Так что теперь полезайте в мой джип.

Один долгий миг она смотрела на Ноа, а затем удивила его тем, что молча скользнула внутрь машины. Подняла было на него взгляд, но тут же нахмурилась, зацепив взглядом припаркованный рядом громоздкий черный внедорожник.

– Что такое?

– Вон из той машины за нами наблюдают, – прошептала она.

Двигатель внедорожника завелся, но фары не зажглись. «Очень интересно», – подумал Ноа.

– Кому бы это понадобилось за нами наблюдать?

– Скорее в машину, – нетерпеливо велела она и протянула руки к капюшону кардигана из мягкой ангоры. Натянула его на голову, спрятав волосы, и водрузила на нос огромные солнечные очки, несмотря на то что в наступивших сумерках они были бесполезны.

– Пожалуйста, Ноа! Садитесь скорее, и давайте уносить отсюда ноги!

Что-то изменилось в ней, изменился язык ее тела. И Ноа не мог этого не заметить, поскольку его взгляд, как приклеенный, следовал за этой женщиной и считывал сигналы ее тела в режиме «нон-стоп». Плечи, лицо – все сделалось жестким, невыразительным, а костяшки лежащих на приборной панели пальцев побелели. Яснее некуда – ее страх, ее неописуемый ужас вернулись. Ноа даже счел необходимым потратить добрую минуту на то, чтобы разглядеть этот злосчастный внедорожник.