Неожиданность
Шрифт:
— Да. Боярин Мишинич обещал десять сребреников, если расскажу.
Приготовились визжать по-поросячьи!
— За вранье?
— Нет. Чтобы я боярыни не боялась.
Вот и славно! Визг отменяется.
— Иди, тебя проводят.
Служки девушку отвели к нам.
— Свидетельница Варвара!
Тут все прошло гораздо успешней. На опыте подруги Варя поняла, что от нее требуется, и без лишних отступлений о том, в какую церковь она именно ходит, как говеет и прочих животрепещущих для митрополита тем, доложила, как устроила наблюдательный пункт в кустарнике возле
Во время сеанса гипноза оказалось, что Варька давно предполагала такой исход событий и поэтому как именно подсмотреть, обдумала заранее. Обещанные мной будущие финансовые вливания, как и в прошлый раз, не гляделись чем-то предосудительным.
Довели назад и нашу бесцветную худышку.
— Свидетельница Авдотья!
В бой вступили люди Нездиничей. Выступившая вперед сорокалетняя баба из простых бойко затараторила:
— Я из теремных девушек боярыни Капитолины, знаю ее всю жизнь. Боярыня всегда отличалась кротким и богобоязненным нравом, никогда у нее тяги к чужим мужчинам не было. На прелюбодеяния она неспособна. Очень любит деточек и все свободное время проводит с ними. Все, что говорили перед этим отъявленные потаскухи Машка да Варька, — злые наветы!
Дальше все пошло по накатанной колее.
— Погляди мне в глаза, женщина! — и так далее.
Находясь под гипнотическим воздействием, Авдотья доложила, что Капа с Елисеем любовь крутят напропалую и ведут себя вызывающе, ничего особенно не боясь. К детям боярыня совсем не подходит, отроки постоянно у Лазаря толкутся. За вранье бабе обещаны пять серебряных монет и два поношенные платья с плеча боярыни. Другие теремные девки на лжесвидетельство ни в какую не согласились.
Недостойную и продажную врунью отдали Нездиничам.
Случай был ясный. Митрополит встал, чтобы объявить решение церковного суда.
И вдруг всей кучей заорали Нездиничи.
— Не верим девкам!
— Не хотим церковного суда!
— Божий Суд пусть решает!
Митрополит опять сел и начал негромко совещаться с Мономахом. В это время в дискуссию вступили остальные боярские рода, приглашенные лишь как наблюдатели. Такого, чтобы целый род был за Нездиничей или за Вельяминовых, почти не встречалось. Припомнились старые боярские обиды и счеты, кое-где закипели горячие схватки с ударами посохами и вырыванием ухоженных бород. Крик стоял несусветный. Да, этих бы хватило и по одному, подумалось мне, желательно в смирительных рубашках да с кляпами во рту!
Главный священнослужитель опять встал.
— Если вы так сильно желаете Божьего Суда, то он может и быть.
— Желаем! Сильно желаем! Только его хотим! — отозвалась толпа нестройными голосами.
Митрополит поднял руку, призывая бояр к тишине.
— Дело это нешуточное, бойцы могут ранить друг друга, а то и убить. Поэтому ответчику, когда его вина полностью доказана, дается право выбрать из разных решений.
Боярыня Капитолина может отказаться от Божьего Суда, получить развод и разумное денежное содержание. Дети до 15 лет остаются при ней, на них тоже будут выплачиваться немалые средства.
Или ее
Победит человек от Вельяминовых, Капитолину постригут в монахини, всех прав она разом лишится, дети останутся при муже.
— Я не согласен! — заорал один из Нездиничей. — Мы бояре, с нами так нельзя!
— Кто против, может сам подменить своего бойца. Заропщете еще, отлучу от церкви — я тут пока митрополит, имею право, — жестко обозначил свою позицию Ефрем.
Нездиничи примолкли.
— Капитолина! Тебе решать! — зарычал святой отец.
Капа завертелась на месте. Вариант с соглашением без Суда был приятен и нету никакого риска, а перспектива оказаться в монастыре ее отнюдь не манила. Но боярское чванство, наглость и личная жадность взяли верх, и нахалка процедила сквозь зубы:
— Пусть бьются! Бог за меня!
— Все слышали? — продолжил митрополит.
— Да… да…, — отозвались тихим шелестом бояре.
— Никто не желает объявить боярыню Капитолину одержимой бесом или сумасшедшей? Говорите сейчас, потом ваши доводы рассматриваться не будут!
Все безмолствовали.
— Все, принято! Начинаем Божий Суд. Бойцы, подойдите.
Боевые умельцы подошли. Оба чуть выше среднего роста, поджарые, двигаются ловко — вроде перетекают с места на место, как леопарды.
— Представьтесь.
— Матвей.
— Кузьма Двурукий.
Богуслав охнул и вцепился в рукав моего кафтана.
— Вот это мы вляпались! — напряженным голосом произнес он.
Я удивленно покосился на него. Все мы с двумя руками, ничего исключительного в этом нет. Вот если бы против ушкуйника вышел однорукий, это было бы удивительно.
А действие разворачивалось далее.
— Сейчас небольшой перерыв, можете посоветоваться между собой, ненадолго отойти. Боец может отказаться от схватки, тогда ему будет засчитано поражение. Кольчуги придется снять — мастерство кузнецов не должно влиять на исход Божьего Суда.
Все женщины куда-то рванулись — видимо от напряжения ослабли мочевые пузыри
Матвей подошел быстро и вразвалку, походкой хорошо и долго тренировавшегося бойца.
— Биться не будем! — ухватил теперь его за плечо Богуслав.
Брови ушкуйника удивленно вздернулись вверх.
— А что так? Решил Капитолину домой возвернуть, соскучился?
— Против тебя сам Кузьма Двурукий вышел!
— И что?
— Он тебя убьет!
— Сразу или повозится немного для вида? — откровенно забавлялся Матвей.
— Ты не понимаешь! У тебя левая рука действует как правая?
— Ну, послабей немножко.
— Напишешь левой так же хорошо и быстро, как и правой?
— Это, пожалуй, нет.
— Двурукий обеими руками все делает одинаково замечательно, а нужно и одной рукой любого осилит. Против него на Руси никто не выстоит. Я о нем много слышал, а вот увидал сегодня впервые. Он обычно в Киеве живет, что ему тут в Переславле надо, понятия не имею. И его наняли Нездиничи. Против Кузьмы у обычного бойца никакого шанса нету. Понимаешь теперь?