Неожиданный поворот
Шрифт:
Эйден вопросительно переводил глаза с врача на Джилл и обратно.
— Она знает, что вы ее не помните, — сказал доктор. — Можете не притворяться.
Джилл увидела, как Эйден сглотнул и в смущении затеребил пояс халата. Почему-то вдруг она перестала бояться остаться с ним наедине.
Доктор пожал Джилл руку, дал ей на всякий случай номер своего телефона и, попрощавшись, ушел.
Оставшись наконец одни, Джилл и Эйден несмело взглянули друг на друга.
—
— Да уж, дальше некуда. — Джилл сложила ладони и потерла одну о другую, словно почувствовав внезапный озноб.
— Все кругом говорят, что мы с тобой женаты, а значит… — На его лице появилось выражение, какого Джилл прежде никогда не видела. — В таком случае извини за то, что доставил тебе столько волнений.
— Что? — Джилл широко раскрыла глаза. Полагая, что она не услышала, он повторил свое извинение.
И снова она невероятно удивилась. Эйден так редко просил прощения!
— Что ты, Эйден. Хуже всех тебе. Извиняться не за что.
— Нет, есть за что. Ты, безусловно, волнуешься, и все из-за меня. Столько лишних волнений, столько хлопот. Сломанная рука еще куда ни шло. С этим можно жить. Но потерять память из-за того, что я попал в авиакатастрофу? — Он задумчиво покачал головой. — Это, видно, говорит о том, что я слишком перепугался, а следовательно, я — трус. Как ты думаешь?
У Джилл от удивления отвалилась нижняя челюсть. Эйден обычно не был склонен к самоуничижению.
— Что-то я не слышал, чтобы кто-нибудь еще из пассажиров самолета находился в подобном состоянии. Сдается мне, что я единственный сплоховал. — Он замолчал, но, заметив недоумение Джилл, чуть погодя сказал: — Извини, я тебя заговорил. — Знакомым жестом проведя рукой по влажным волосам, он добавил: — Нервы, должно быть, — и прошел мимо нее к окну, не обращая внимания на то, что она буквально вне себя от удивления. Было чему удивиться: таким — извиняющимся, думающим о других, слабым — она видела его впервые.
Но ведь он потерял память. А это хоть кого превратит в слабака.
Продолжая смотреть в окно, Эйден пробормотал:
— Надо бы отпустить тебя домой. Одна из санитарок сказала, что у нас маленький ребенок.
Он повернулся к Джилл и окинул ее быстрым взглядом, в котором она, однако, успела уловить чисто мужской интерес.
Кровь прилила к лицу Джилл. Она поняла, что Эйден старается представить себе их в постели, занимающимися любовью, то есть делающими этого самого ребенка.
— Да, у нас девочка. Зовут ее Мэдди, — сказала она как можно более безмятежным тоном. — Это, собственно, ее прозвище,
— Ого! Сразу и не выговоришь, — оперся на подоконник Эйден.
— Да, имя действительно длинное, — нежно улыбнулась Джилл. — Но все говорит за то, что оно будет ей под стать.
— Я хотел бы… — Он запнулся. Хотел бы? Но чего же? Вспомнить ее? — Где она сейчас?
— Дома с няней.
— А-а-а.
И Джилл снова почувствовала на себе взгляд Эйдена — «тот», мужскойвзгляд. Ей стало досадно, что, торопясь сюда, она уделила мало внимания своему туалету. Но кто мог знать, что собственный муж станет рассматривать ее с таким пристальным вниманием?
— Из-за меня ты не идешь на работу? Если тебе надо уйти, я тебя не держу ни секунды.
— Нет, нет… Я сижу дома с ребенком.
— А-а-а… — Его, видимо, немного смутило, что он не знает такой существенной подробности ее жизни. Эйден поспешил улыбнуться. — Это хорошо, что ты сидишь дома с ребенком. Слишком часто в наши дни родители спихивают детей в чужие руки. Ничего хорошего в этом я не вижу. А ты?
— Я тоже. — Джилл никогда не пришло бы в голову, что у Эйдена может быть собственное мнение на сей счет. — Не хочешь чего-нибудь выпить? Может, еще чашечку кофе?
— С удовольствием. Я пью черный, с одним куском сахара. — После небольшой паузы он сказал: — Впрочем, нет. Знаешь, чего мне на самом деле хочется? Холодного солодового пива в высоком запотевшем стакане.
— С каких пор ты полюбил пиво? — в очередной раз удивилась Джилл.
— Да я всегда его любил, разве ты не помнишь?
Эйден говорил так искренне, что она усомнилась в надежности своей памяти. Неужто она когда-то знала об этом пристрастии, а впоследствии забыла? Да нет же, муж всегда предпочитал более крепкие напитки. Но она, разумеется, должна угодить ему.
— Пиво так пиво. Я мигом.
Взяв из автомата банку пива и принеся ее Эйдену, она стала свидетельницей того, как он привычной рукой сдернул крышку, с наслаждением сделал несколько глотков и облегченно вздохнул.
Джилл, не веря своим глазам, смотрела на мужа, не переставая поражаться мужчине, проснувшемуся сегодня утром в телесной оболочке Эйдена. Об амнезии она, можно сказать, не знала ничего, но ей казалось маловероятным, чтобы временная потеря памяти могла столь коренным образом изменить сущность человека.