Непарадигматическая лингвистика

Николаева Татьяна Михайловна

Выявилось также, что именно эти две консонантных опоры входят в один парадигматический комплекс, в параграфе первом главы первой приводятся самые разные взгляды на отношения этих двух единиц и дискуссии по этому поводу. На чисто славянском уровне возводятся этимологически к s-овому исходу, но на уровне индоевропейском его возводят к k-овому исходу. См. греческий / < *k. Ср. также русское диалектное Чайник типит!. Таким образом, судьба этих двух консонантов и восходящих к ним партикул коммуникативного фонда, видимо, требует отдельного исследования, которое, в силу наших возможностей, было представлено

в главе второй настоящей книги.

11. Предлагаемый здесь тип примарной партикулы требовал еще более серьезных теоретических обоснований.

Как будто бы претендентом на эту роль могла бы служить партикула ta. Однако в славянской истории эта партикула испытала слишком большое расчленение функций, восходящее к давней истории.

А именно:

• В ряде языков она играет роль сочинительного союза (украинский, польский, словацкий).

• Она выполняет и междометную функцию. Так, например, можно сказать по-русски: та-та-та, я кажется вспоминаю… (употребление здесь да было бы более ясным и простым подтверждением, то есть было бы грамматикализованной сентенциальной частицей).

• В простонародном польском и словацком языках ta употребляется вместо ta + k{b), то есть эта лексема представляет собой нечто вроде перехода от да к так(ъ) или наоборот. Однако такое та нельзя приравнять к да, так как деривативные цепочки, которые за ними стоят, различаются: например, там(ъ) не заменяется на дам(ъ) и та-же не равно да-же. В то же время эта партикула и не может быть включена в наш список, так как она не является общеславянской.

Таким образом, мы включаем эту партикулу в состав общеславянских примарных с большим сомнением.

12. Бесспорно в списке общеславянских примарных партикул должна занимать место партикула to.

Как все партикулы «первого уровня», она служит и междометием, и частицей, и союзом. Число связанных с ней деривативных цепочек очень велико, причем – как видно будет далее – она может занимать любую позицию в грамматике партикульных порядков.

• Выполняя функции сентенциального междометия, она в то же время иногда выступает чем-то схожим с переходом к союзам: Просил он, то я и дал (народный русский).

• Служит показателем интенсивности действия (на грани наречия): To je pr'ace! (то есть много работы).

• Эта партикула может выполнять функцию понуждения, уговора – чешский: To neplac!.

• Она может быть подтверждающей репликой, обращенной к коммуниканту с пресуппозитивным значением потенциального несогласия: Ну, что? Удивил я вас? То-то!.

Можно привести список дериватов этой партикулы в славянском пространстве. При этом мы ограничимся только теми, которые начинаются с этой партикулы, то есть она занимает инициальную позицию в цепочке:

1. toboze

2. tockar

3. totiz / tocus

4. tod`a

5. tode

6. tode(ti)

7. to-dje

8. tog(ъ)da / dy, tъg(ъ)da / dy

9. tog(ъ)da-dje-ze

10. tojci

11. toje-ze

12. toku / toku / tuku

13. tole / toli

14. tolikaj

15. toliko

16. toli(ko)-dje / -ze

17. tolikъ

18. tolьmi (-ma)

19. tonamo

20. tonde

21. to-ono

22. to-

23. to-t

24. t'ota (j)

25. totiz

26. tovde

27. tovolik

28. tovuder

29. to– ze

30. tde / du / da.

13. Близкой

фонетически и функционально к этой партикуле является tъ, которое, в свою очередь, выполняет функции анафорического и местоименного демонстратива, являясь базой для 3-го лица единственного числа славянского местоимения. Судьбы этих двух партикул переплелись и потому сложно решить, является ли, например, то же дериватом от партикулы то или от среднего рода партикулы тъ, ставшей местоимением? Или к чему присоединяется э в э-то? Создается отчетливое впечатление недалеко разошедшихся потомков одного и того же t-ового компонента, которых мы, вопреки собственному «протестному» взгляду на жесткую таксономию, стараемся все же каталогизировать. Возникает желание в данном случае нарисовать нечто вроде геналогического дерева этих (примарных?) партикул, в вершине которого будет Stammlaut – t/d, пара, о которой в числе трех наиболее значимых пишет Фр. Шпехт. Обоснованием для секуляризации ветвей будет выделение их по позднейшей синтаксической функции и по типу деривативных цепочек.

14. Более «легкой» для t-ового ряда оказывается следующая партикула: tu.

Хотя в некоторых случаях она пересекается (чешский, сербский, польский) с to/te, но эта партикула во всех славянских языках исконно связана с «хронотопической» семантикой. Например, чешский: Tu se zjavil andel; древнерусский: И яко приближасася к ракама, ту абиє утвєрдиштася ноз iєго и под. См. в «Слове о полку Игореве»: Tу Игорь князь высд из сдла злата; Не бысть ту брата Брячислава, ни другаго – Всєволода; ту ся копиємъ приламати, ту ся саблямъ потручати и т. д.

15. Последней в списке общеславянских примарных партикул выступает ze < *ghe.

• Эта партикула выполняет функции междометия, например, чешский: Ze prijdes? Prijdete, ze?.

• Она выступает в качестве союза с функцией:

1. континуативной – старославянский: б въ чрьв китов три дни три жє ношти;

2. адъюнктивной – старославянский: Видвъ же пилатъ яко млъвл буваєтъ;

3. конклюзивной – старославянский: Tун приястє, тун же дадитє;

4. адверсативной – русский: Вы его хвалите, он же вас ругает.

2. Примарные партикулы, не являющиеся общеславянскими

В параграфе первом данной главы говорилось (но только в связи с частицами, а не партикулами), что общее ядро партикул славянского пространства не очень велико. Большая часть славянских частиц распределяется по отдельным славянским языкам, иногда встречаясь в нескольких славянских языках (но не во всех!), иногда в двух-трех из них, иногда даже в одном. Данные литературного языка могут совпадать с диалектными или просторечными фактами другого славянского языка. Могут совпадать элементы разного хронологического вертикального среза.