Непобежденные
Шрифт:
Не без труда пробился он вовнутрь, где было душно и смрадно от огня и густой пыли, летевшей с обратной стороны полотна, окружавшего сплошным цилиндром смотровую площадку. Он увидел, как моряки подрубали полотно сверху и разрезали тут же на части. Немедля включился и он в спасательную работу и вместе со всеми выносил куски полотна сквозь огонь наружу.
Воды, чтобы сбить пламя, не было. Сбивали снятой с себя одеждой. А когда один огромный кусок холста, лежавший на земле, загорелся с краев, готовый вспыхнуть, как факел, художник Дома флота Семен Аннопольский бросился на горящий холст, за ним последовали
Ранены и обожжены были все, кто спасал полотно панорамы. Но люди дорожили каждой минутой, о себе не думали. Сбить пламя не удалось, пожар разрастался. Однако большую часть полотна удалось вынести.
Благодаря Г. В. Терновскому удалось назвать имена инициаторов спасения части полотна панорамы.
Одним из первых бросился к загоревшемуся зданию батальонный комиссар Александр Кириллович Карявин, комиссар курсов средних командиров береговой обороны флота. Особо отличился при спасении кусков полотна живущий ныне в Ленинграде бывший начальник курсов средних командиров береговой обороны капитан Александр Петрович Ломан. Он стал литературоведом, ведет большую исследовательскую и переводческую работу. В Ленинграде живет, как рассказывал Терновский, и А. И. Кислый. Он первым заметил пожар и доложил об этом комиссару Карявину. Ныне Кислый инженер одного из ленинградских заводов.
В спасении полотна панорамы деятельно участвовал и представитель Политуправления Черноморского флота старший политрук Н. С. Хлебников, что считаю своим долгом отметить особо. Он в числе других подписал составленный на месте пожара акт о варварском разрушении гитлеровцами ценнейшего памятника культуры.
Николая Семеновича я знал как способного, хорошо подготовленного лектора, его выступления бойцы слушали с большим вниманием. Речи и доклады Н. С. Хлебникова закаляли волю к победе над захватчиками.
Политработник Хлебников известен мне и по участию во многих операциях флота. Его большевистское слово, личный пример смелости и находчивости усиливали у военных моряков наступательный порыв.
К сожалению, не обо всех участниках спасения полотна панорамы удалось мне узнать. Но всегда, когда я бываю в Севастополе и прихожу в панораму, я вспоминаю зашитые в матросские одеяла куски полотна, доставленные лидером „Ташкент“, вспоминаю тех, кто, не щадя своей жизни, спас основную часть полотна. Бережно сохраненные куски панорамы помогли возродить замечательное произведение искусства — памятник доблести и мужества русских моряков.
Истекло 26 июня. Наступило 27-е. Стоянка лидера продолжалась 2 часа 15 минут. Поднялся ветер. Отдали швартовы. „Ташкент“ стал отходить.
Штурман Еремеев доложил командиру:
— Сносит влево!
„Ташкент“ был перегружен и мог идти только задним ходом. Маневрировать в бухте нельзя. И все же Василий Николаевич сумел выровнять лидер и выйти на чистую воду.
Обратный путь в Новороссийск был еще труднее.
На рассвете появился самолет-разведчик. Вслед за ним, как всегда, показались бомбардировщики.
Вестовой принес Василию Николаевичу новый китель с орденом Красного Знамени — им наградили Ерошенко за участие в боях под Одессой. Комиссар
Самолеты противника шли на корабль парами с небольшим интервалом. Ерошенко подметил, что это был новый тактический прием врага. На подходе к лидеру „юнкерсы“ разделялись, один атаковал справа, другой — слева. И так в течение долгих часов.
Командир БЧ-2 старший лейтенант Н. С. Новик, экономя боеприпасы, не раз повторил отданное ранее приказание: стрелять только по самолетам, непосредственно атакующим корабль.
Ерошенко не спускал глаз с летящих и пикирующих самолетов. Маневрируя, он отводил корабль от ударов „юнкерсов“. Прямого попадания не было, но осколки и взрывные волны нанесли повреждения лидеру. На верхней палубе появились убитые и раненые. Корабельный врач Алексей Петрович Куликов и военфельдшер Спивак с санитарами тут же на палубе оказывали раненым первую помощь.
Во время стрельбы командир автомата старшина 2-й статьи Григорий Гутник, следя за трассами из автомата, установил, что они не достигают самолета. Он понял: от большого количества выстрелов стерлась нарезка ствола. Командир батареи Гиммельман разрешил сменить ствол на запасной. Расчет произвел замену с такой быстротой, что командир батареи чрезвычайно удивился, когда Гутник доложил, что ствол заменен.
Осколком разорвавшейся бомбы были ранены из расчета автомата Гутника Дмитрий Рудаков и Сергей Самсонов. Но неполный расчет продолжал вести огонь и, по утверждению командира БЧ-2, сумел сбить пикировавший на „Ташкент“ бомбардировщик. Весь расчет во главе с командиром автомата был награжден орденами Красного Знамени.
…И еще одно отступление в рассказе о событиях июня 1942 года. На этот раз хочу подробнее рассказать о судьбе командира автомата старшины 2-й статьи Г. Ф. Гутника.
На флот он пришел по комсомольскому набору из Донецкого индустриального института в 1939 году. После учебного отряда командира зенитного орудия избрали комсоргом батареи на лидере „Ташкент“.
В июле 1942 года Гутник в числе тех, кто пошел в морскую пехоту. Воевал под Новороссийском, был командиром минометного расчета, командиром взвода в 16-м батальоне морской пехоты.
В те дни листовка, изданная Политическим управлением Черноморского флота, рассказывала о подвиге старшины 2-й статьи Григория Гутника и комендора с лидера „Парижская коммуна“ Кобзаря. Они гранатами подорвали танк, прорвавшийся на позицию миномета, а когда танкисты выпрыгнули из танка, уничтожили их.
При формировании 83-й бригады морской пехоты 16-й батальон вошел в ее состав. В батальоне Гутника избрали комсоргом. В составе бригады принимал Григорий участие в боях у Геленджика, северо-восточнее Туапсе, в высадке на Мысхако, где была захвачена батарея противника. Гитлеровцы так поспешно удирали, что не успели подорвать боеприпасы и орудия, но стреляющее приспособление успели захватить.