Неподдельная страсть

Рид Мишель

– Мистер Лестер…

– Хочется верить, что ваш брат, хотя бы в душе, стыдится того, что он натворил сегодня, – натянуто пробормотал дядя Ральф.

– Я уважаю ваши чувства, сэр, – вежливо начал Рейф, – но мой брат был волен изменить свое решение вплоть до последнего момента, так же, как и Шаан обладала правом на это, – сухо добавил он.

– О, мое бедное дитя, – всхлипнула тетя Шаан, и девушка, чувствуя, что силы женщины на исходе, помогла ей добраться до кресла. Шаан и сама еле стояла на ногах, отчаянно пытаясь взять себя в руки.

Рейф отпустил ее и смотрел, как девушка усаживала плачущую тетку в

кресло, а потом и сама опустилась с нею рядом, обнимая и пытаясь успокоить.

– Тем не менее, – продолжал дядя Ральф, – он должен отвечать за свои поступки. Кто дал ему право так поступить с моей племянницей? Разве можно придумать более жестокое предательство, чем ждать до последней секунды, когда уже настало время отправляться в церковь?

– В данном случае это простительно, – невозмутимо ответил Рейф. – Видите ли, мой брат отказался от брака с вашей племянницей, потому что узнал, что мы с Шаан любим друг Друга.

Шаан опустила голову на мягкий кожаный подголовник и устало закрыла глаза. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя столь измученной и опустошенной.

Теперь, когда закончилось самое худшее, Рейф вел машину молча и сосредоточенно, замкнувшись в себе. О, как же умно и предусмотрительно он вел себя во время этой пытки. Он ни на секунду не оставил ее наедине с родственниками, даже не позволил дяде задать девушке хотя бы один вопрос по поводу его заявления.

И как ни странно, дядя, похоже, испытал уважение к Рейфу за то, что тот намеревался защищать ее теперь, считая отныне своей.

Рейф просто и четко объяснил им, что они с Шаан влюбились друг в друга с момента их первой встречи, но поначалу пытались задушить в себе свои чувства; что Шаан – дядя в этом не усомнился ни на минуту – отказалась прервать помолвку, потому что считала себя уже связанной обязательствами с Пирсом. Однако в конце концов Рейф в приступе отчаяния открыл брату всю правду и умолял его от их с Шаан имени отказаться от свадьбы.

Рейф еще сказал, что Пирс, конечно, не захотел жениться на женщине, которая влюблена, причем взаимно, в его собственного брата. Он выразил сожаление по поводу причиненных неприятностей родственникам Шаан и гостям, приглашенным на торжество. Рейф сказал, что понимает: все это результат его откровенного объяснения с Пирсом, но тем не менее он доволен, что удержал брата от опрометчивого шага.

В заключение Рейф сообщил, что теперь намерен увезти Шаан куда-нибудь и тихо на ней жениться, а потом на время покинуть страну. Он надеется, что за время их медового месяца уляжется шумиха вокруг этого дела.

И теперь вот они ехали – куда, Шаан не имела представления, да и знать не хотела. Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что Рейфу удалось убедить ее дядю и тетю: все, что случилось, произошло вовремя, и это только к лучшему. И еще она испытывала некое облегчение оттого, что все-таки не успела выйти замуж за Пирса, а то неизвестно, чем бы обернулся для нее такой брак.

Она покинула дом своих родственников, зная, что они осуществят свой долгожданный круиз в твердой уверенности, что их племянница, в которой они, как подозревала Шаан, едва не разочаровались, осталась в любящих и надежных руках.

Но, хотя Рейф, возможно, и спас ее от клейма отвергнутой невесты, он ошибался, думая, что его замысел восстановит ее уязвленное достоинство.

Сейчас она сама выглядела предательницей. А что хуже – быть отвергнутой или отвергающей, – еще неизвестно.

Но самым отвратительным было то, что Шаан не покидало ощущение, что ее использовали, осквернили и бросили. И никакая ложь, как бы убедительно она ни звучала, не в состоянии была заглушить чувство, что она не заслужила такой несправедливости.

Машина наконец остановилась. Девушка открыла глаза. Перед ней был элегантный особняк семейства Дэнверсов, расположенный в самом престижном районе Лондона. Рейф молча вышел, обошел машину и открыл перед ней дверцу. Затем все так же молча повел ее в дом. Дом, в котором она никогда не чувствовала себя хоть сколько-нибудь желанной гостьей.

Стоило им войти в просторный холл, навстречу торопливо засеменила невысокая плотная женщина с кудрявыми волосами и встревоженным лицом.

– О, мистер Дэнверс, – взволнованно выдохнула она, пытаясь отдышаться. – Наконец-то вы дома. Телефон не умолкает… – И словно в подтверждение ее слов, пространство огласилось настойчивыми трелями. – Все хотят поговорить с вами, а я даже не знаю, что им отвечать. Говорят, что мистер Пирс бросил свою…

В этот момент экономка заметила Шаан, которую прежде заслоняла мощная фигура Рейфа, и сначала густо покраснела, а потом лицо ее вдруг побелело как мел.

– О, милая, простите меня. Я… Рейф нетерпеливо перебил ее.

– Отключите этот чертов телефон, миссис Клоу! – скомандовал он и, обняв Шаан за плечи, повел ее вверх по лестнице. Они вошли в комнату, которая несомненно была комнатой хозяина дома, настолько ее атмосфера казалась пронизанной присутствием мужчины.

– Садись, – Рейф кивнул на темно-коричневое кожаное кресло около огромного камина, отделанного дубом. – Я скоро. Хочу только переодеться.

С этими словами он скрылся за другой дверью, оставив Шаан в оцепенении перед креслом. Разум ее понемногу затуманивался. Мучения истерзанной души отступали куда-то в самые потаенные уголки сознания.

Она попыталась сдвинуться с места, но не смогла, словно разучилась ходить. Окаменев в неподвижности, Шаан стояла, опустив голову, а плечи ее мучительно ныли от напряжения, в висках бешено пульсировала кровь, желудок сжимали судорожные спазмы, а глаза казались сухими и горячими.

Она услышала шум льющейся воды и поняла, что за той дверью находился душ. Шли минуты, а она все стояла посреди комнаты, безвольно уронив руки и ощущая странную тяжесть в каждом пальце. Уголки ее рта обреченно опустились вниз.

Вошел Рейф и резко остановился, заметив неподвижную Шаан. Свежий аромат мужского мыла мгновенно наполнил комнату. Он с беспокойством смотрел на девушку, и глаза его слегка сузились от напряжения.

– Шаан, – осторожно окликнул Рейф. Она не повернулась – не могла. Слышала его голос, но была не в состоянии ответить. Тяжесть теперь давила ей на грудь, тянула к земле, а голова, словно зажатая в тисках, казалось, вот-вот расколется от невыносимой боли.

Рейф подошел к ней, и Шаан еще отчетливее ощутила запах чистого тела. Она подумала, что вот сама она словно парализована, а ее органы чувств, похоже, продолжают работать. Она чувствовала запах мыла и даже ощутила прикосновение пальцев Рейфа, когда он приподнял ее подбородок и заглянул ей в лицо.