Неподвижно летящая стрела
Шрифт:
Налив кефира в стакан, Марк сел к окну и задумчиво уставился в окно.
— Ты же у меня знатная «шаманка», — вдруг сказал он. — Расшифруй мне видение.
— Марк, ну какая же я шаманка?! Банальная ведьма.
Марк поперхнулся:
— Что, правда?
— Шучу. Надо же тебе подыграть. И что тебе привиделось?
— Шел я вчера по улице и увидел юродивого. Он чуть с ног меня не сбил, так быстро подскочил. Я ему денег дал, хотел поскорее избавиться, а он прилип ко мне и не отстает. И так, знаешь, лицо свое к моему приблизил и взглядом вперился.
Марк тягостно вздохнул и придвинул к Дине
— Налить еще? — догадалась она.
— Не в службу, а в дружбу. Плесни. Чего-то подниматься совсем лень.
Налив кефира, Дина снова присела к столу и подперла подбородок руками:
— Давай, Маркуша, рассказывай дальше. Интересно же.
— Короче, по-моему, я попал под его волну. Я четко увидел картинки, которым просто неоткуда было возникнуть в моем мозгу: белоснежная собака, сбивающий ее автомобиль и кровь, пачкающая шерсть. Потом какой-то пожилой мужчина берет собаку на руки и переносит на газон. Я вижу, как собака испускает дух, и кровь ее течет на ярко-зеленую траву. И ты знаешь, Дин, это все настолько ярко! Ах да. Еще одна важная деталь: та машина, которая сбила псину, имела номер из трех шестерок.
Дина глубокомысленно почесала пальцем нос и вздохнула.
— Предупреждение было дано тебе. Почему таким способом — не знаю. А что через юродивого, так это хорошо. Возможно, другие источники получения тобой информации из непроявленного были перекрыты.
— Кем?
— А догадайся с трех раз.
— Дина, ты меня пугаешь, — нервно засмеялся Марк. — Этот, который с рогами и хвостом, что ли?
— Может быть, — уклонилась от прямого ответа Дина. — Юродивый — божий человек. Он безгрешен, его ведет сам Бог, и дьяволу до него не дотянуться.
— Так, а предупреждение-то в чем состоит? Мне не надо лезть не в свое дело?
— Давай порассуждаем. Информация к тебе пришла через юродивого. В ней есть прямое указание на происки дьявола — машина с тремя шестерками, уничтожающая нечто доброе, светлое, позитивное, представленное образом белой собаки. Кстати, какого цвета была машина?
— Черная, кажется.
— Я так и думала. А теперь ты должен сам сопоставить последние события. Куда ты шел? Чего хотел? Что делал и о чем думал перед этим? Нужно понять, что сейчас ты делаешь или собираешься сделать такого, что может помешать дьявольским замыслам?
— Отнюдь не чувствую себя воином света, — смутился Марк. — Просто выполняю свою рутинную работу.
— Не скажи. В мире много таких профессий, которые всегда балансируют на грани добра и зла.
Врач, спасатель, ученый… Там все зависит от собственного выбора человека, не зря ведь главная заповедь врача: не навреди. Вот как я поняла знак, данный тебе. В какой-то момент времени ты окажешься между добром и злом. И тебе будет очень трудно, но все равно придется выбирать.
— Проблема выбора. Я понимаю. И чем дело кончится, как говорится? Есть какие-нибудь указания на это?
— Твое будущее не определено. В видении есть только намек на возможное благополучное окончание дела — это алая кровь животного на зеленой траве.
Заручившись поддержкой Антона Мартынова, Марк решил момент вступления в дело Макара Зеленского особо не оттягивать. Так что уже
Антон обладал весьма ценным качеством: если слово дал, то в лепешку расшибется, а сдержит. И это было вполне достойно уважения. То, что Мартынов сейчас работает в Центральном аппарате прокуратуры, Марк считал для себя большой удачей. Иметь такого влиятельного друга для адвоката всегда хорошо. А уж влезать без страховки в дебри региональных конфликтов было бы и вовсе не слишком разумно.
По последней информации, полученной из Сочи, Совет адвокатской палаты прекратил статус адвоката Романа Горелова — защитника Макара Зеленского. Произошло это как-то слишком уж быстро. Поводом послужило якобы нарушение им норм кодекса профессиональной этики адвоката. Горелову вменили в вину, что именно через него просочилась информация в прессу по уголовному делу, в котором он участвовал более года назад. Мало того, в отношении него еще и возбудили уголовное дело за принуждение к даче показаний. В том, что и прекращение статуса, и возбуждение дела намеренно сфабрикованы, Марк почти не сомневался. И искренне сочувствовал коллеге. Разумеется, отправиться в места не столько отдаленные вслед за неудачливым адвокатом ему вовсе не хотелось.
Дине он ничего о проблемах Романа Горелова не говорил. К чему ей лишние переживания? Насколько сначала Марк не хотел ввязываться в это дело, настолько сейчас у него возник здоровый интерес. Даже, можно сказать, азарт. Он чувствовал себя словно молодой зверь в предвкушении погони, которому не терпится испробовать свои силы.
— Дина, доставай карты, я тебя в бридж буду обыгрывать.
Она лениво потянулась и приоткрыла один глаз:
— Заскучал, касатик? Адреналинчику не хватает?
— Сегодня я у тебя обязательно выиграю. Вот посмотришь, — Марк самодовольно ухмыльнулся.
— Ну да, конечно! — фыркнула Дина, поднимаясь.
— Только напомни мне, как играть. А то я забыл немного.
— Вот еще. Сам вспомнишь, — она достала из дорожной сумки карты и бросила колоду на стол. — На, тасуй.
— А чего я?!
— Чтоб привыкал, — и она опять захихикала.
Марк за все время их совместной жизни ни разу не выиграл у Дины в бридж. Правда, он всегда обыгрывал ее в «дурака», и это вызывало у нее недоумение. Точнее, вызывало удивление не то, что обыгрывал, а то, что, обладая фотографической памятью и запоминая всю колоду из тридцати шести карт, Марк каким-то невероятным образом умудрялся проигрывать ей в бридж. Хотя, если поразмыслить, тут тоже ничего не было странного: в карточных играх типа покера и бриджа чаще всего выигрывает тот, к кому идет карта. А карта, как говорят эзотерики, идет к наиболее внутренне спокойному игроку.
— Ладно, ладно. Даже если ты права — тем более должна первой колоду тасовать. А то так нечестно, мне же придется всю остальную игру мучиться.
Дина удивленно посмотрела на него. На Марка было совсем не похоже, чтобы он так просто сдавался, заранее признавая свое поражение.
— Хотя, разумеется, в этот раз я у тебя выиграю, — невозмутимо добавил он. — Непременно!
— Ну, слава богу, — с деланым облегчением вздохнула Дина. — А то я уж распереживалась, подумала, не заболел ли ты.