Неподвластный феномен
Шрифт:
Об этом… Радий попытался собраться с мыслями, однако на задворках сознания по-прежнему властвовала газированная океаническая вода – горькая и отравляющая, как сцена, свидетелем которой он случайно стал. Радий сделал над собой усилие, припоминая всё, что ему было известно.
Аномалию обнаружил борт PR-537 «Филиппинских авиалиний», совершавший рейс к Северным Марианским островам. Это случилось третьего августа, шесть дней назад. Пилоты решили, будто наблюдают обширное мусорное пятно, но эта версия не протянула и минуты. Пятно отличалось насыщенным красно-коричневым цветом, а
Вскоре пилоты нащупали единственный разумный вывод: впереди простирается галоклин – так называемое расслоение воды, вызванное разницей в солености, плотности и температуре между двумя водными массивами. Однако еще никто не лицезрел галоклин, который бы имел правильную сферическую форму около трех километров в поперечнике.
Если уж на то пошло, галоклин в форме круга вообще никто не видел.
Подвязав отвисшие челюсти, пилоты наконец-то сообщили диспетчеру о находке. По их словам, центр галоклина выглядел неправильным и точно бы вогнутым, словно в океане покоилась огромная собирающая линза. Поскольку маршрут борта PR-537 заканчивался в аэропорту Сайпан, одном из двух аэропортов Северных Марианских островов, удалось собрать лишь крохи информации.
В те же сутки на сайте «Красная Орбита» опубликовали статью под названием «Черная линза Эльмова жёлоба». В ней основатель сайта, больше известный как Пестролицый, изложил всю доступную на тот момент информацию об аномалии, а заодно обнародовал визгливые переговоры пилотов борта PR-537.
Статья вызвала определенные возмущения, но уже через пару часов критики выбросили белый флаг, когда Пестролицый дополнил статью снимками, сделанными китайским спутником Бэйдоу. Снимки наглядно демонстрировали сферический галоклин и водоворот в его центре.
Спустя два дня из порта Манилы вышло научно-исследовательское судно «Академик Калесник». Отмахав три тысячи километров, «Калесник» тринадцатого августа прибыл к Эльмову жёлобу – одному из девятнадцати известных глубоководных желобов и конкретно к четырнадцатому, если говорить о Тихом океане. Здесь, в водах Микронезии, Калесник лег в дрейф, удерживая себя на месте ленивым движением гребных винтов.
Судно затаилось.
«Собственно, это всё. Не так много, но и не мало. – Радий вновь поднял бинокль к глазам. – И никакая она не черная, прости, господи, того пестролицего засранца».
Над Черной Линзой кружили птицы. Расстояние до галоклина составляло немногим меньше километра, так что Радий, даже вооруженный оптикой, не мог определить, кто это.
Его раздражение заметила Таша.
– Господи, дыши спокойнее, Радий. Это большие фрегаты западной части Тихого океана. Настоящие морские разбойники. Простой ответ, правда?
– А выглядят как помесь чайки и стервятника. Мерзкая ты птица.
Таша нахмурилась, а Радий испытал смутное удовлетворение, словно он произвел выстрел в молоко, за который тем не менее полагался пустячный приз. Юлиан открыл было рот, чтобы
Сегодня капитанская фуражка Стаса Шемякина выглядела так, словно она ворочалась до двух пополуночи, пытаясь уснуть. Оно и неудивительно, учитывая тот факт, что всем пришлось изрядно попотеть, высчитывая расстояние до водоворота – безопасное, но практичное, сулящее выгоду внутреннему исследователю.
– Значит, большие фрегаты. Так-так-так. – Арктические глаза Шемякина окинули чуть туманный горизонт. – Если не ошибаюсь, это островные птицы, верно?
– Да, – кивнула Таша.
– И что же они здесь позабыли? Неужто где-то во впадине затерялся островок?
– Только если это островок тоски и кислой печали, – пробормотал Радий.
Капитан с любопытством скосился в его сторону.
На глазах у людей скоординированный полет стаи был нарушен. Несколько птиц камнем упали в Черную Линзу. Какое-то время все напряженно наблюдали за происходящим. Наконец птицы покинули водоворот. Вылетали тяжело – так, словно боролись с одышкой. Одна из них держала в клюве брыкавшуюся рыбину.
Шемякин хмыкнул:
– Я бы туда не сунулся, даже если бы там сверкал огонь святого Эльма, певший голосом моей женушки.
– Одна из птиц так и не вернулась. – Таша не отрывалась от бинокля, хотя остальные уже доверились своим глазам. – И вообще, мурмурация 1 нетипична для фрегатов. Их что-то пугает. Как и люди, птицы в случае опасности жмутся друг к другу.
Пока остальные с затаенным страхом в глазах осмысливали услышанное, Радий боролся с внезапно нахлынувшей обидой. Ему хотелось сказать жене что-то гадкое и донельзя глупое. Что-то вроде того, что хоть она и морской биолог, незачем совать нос в птичьи задницы, а заодно и в задницы всяких низеньких гидрографов.
1
Скоординированный полет огромных стай птиц.
Радий зыркнул на Юлиана. В разуме вспыхнула та самая неприглядная сцена. Кровь прилила к рукам – и тут же отхлынула.
Из Черной Линзы вылетал последний фрегат, унося в клюве добычу.
– Ну и ну, голод сделает безумным кого угодно, – заметил Шемякин.
Таша пожала плечами и передала бинокль Юлиану.
– Скорее уж здесь вопрос дармовщинки.
– Дармовщинки? Они ведь ныряют в водоверть, рискуя жизнью, разве нет?
– Думаю, Радий преподнесет эту гипотезу куда лучше, чем я. Радий?
Радий потер лоб. Несмотря на возникший в их семейной жизни дымящийся кратер, они с женой ментально всё еще работали в одной упряжке. Она читала его мысли, а он… а он так и не сумел прочитать ее душу.
– Они не выхватывают рыбу из воды, Стас. Ее выбрасывает, и чертовы птицы падают, чтобы взять ее на лету. Оп-ап – и унесли.
Эти слова мгновенно сделали Радия объектом всеобщего внимания. Даже Горынин прекратил возиться с «Мишкой». Повернулись еще несколько голов.