Непогребенный
Шрифт:
– Ему нужен был человек, на которого падет подозрение в убийстве. Потому он вознамерился сам забрать пакет, замаскировавшись под таинственного незнакомца. Но по неизвестным причинам от этого плана пришлось отказаться.
– Понятно. А почему он поместил в пакет деньги, запятнанные кровью?
– Расчет был на то, что, если пакет забрать не удастся, подозреваемым станет Перкинс.
– Я ждал этих слов, сэр: мне пришло на ум то же самое. – Он помолчал, словно ему неловко было задавать следующий вопрос.– И наконец, доктор Куртин,
Этот вопрос привел меня в замешательство, ибо моей первой мыслью было, что доктор подкуплен, однако я вспомнил, как высокомерно он вел себя утром в соборе, и решил: он слишком горд и ни за какие деньги не подвергнет риску свою репутацию.
– Я могу только высказать догадку, – решился я, – что в данном случае – вероятно, против обыкновения – доктор Карпентер чересчур поспешно положился на свою профессиональную опытность.
Публика вознаградила меня хихиканьем, коронер улыбнулся краешком губ. Адамс с разочарованным видом сел.
– Спасибо, сержант.– Мистер Аттард повернулся ко мне.– И вам спасибо, доктор Куртин. Думаю, нам не стоит дольше вас задерживать. Ваши показания дали суду обильную пищу для раздумий.
Спускаясь со ступенек, я размышлял над последним вопросом сержанта и пожалел, что изощрялся в остроумии насчет юного хирурга. Но все же он не мог не ошибаться. И тут в моем мозгу начала формироваться еще одна странная идея – даже причудливей той, которую я только что изложил коронеру; эти мысли меня так взволновали, что я почувствовал, как мои щеки загорелись огнем. Если я прав, то теперь мне известно, почему мистер Стоунекс перенес приглашение на чай: он хотел сделать нас с Остином свидетелями.
Тем временем вызвали Остина, и он, как старик, на нетвердых ногах прошаркал к свидетельскому месту.
– Когда вы были в четверг днем в новом доме настоятеля, не обратили вы внимания на что-нибудь неуместное или подозрительное?
– Нет, ничего такого не было.
– Тогда что вы могли бы добавить к сказанному доктором Куртином?
– Только то, что, когда мы пришли, я не заметил в доме следов обыска. Да, старый джентльмен рассказывал, что искал документ, повествующий о смерти Фрита, но того беспорядка, который я застал там позднее в тот же день, еще не было.
Этот ответ меня удивил. К моменту нашего прихода в общей комнате все было перевернуто вверх дном. Остин явно был не в себе; слова он произносил медленно и с оглядкой.
– Вы заметили, как покойный вынимал что-то из футляра старинных часов?
Остин улыбнулся, вернее, его лицо растянулось в жуткой гримасе, долженствовавшей изображать веселье.
– Такие необычные действия я бы уж точно запомнил. Нет, ничего подобного я не видел.
Это выходило из всяких рамок! В конце концов, именно он подал мысль заглянуть в часы!
– Что вы скажете о надписи мелом, которую покойный стер
– Ее я тоже не видел. То есть доску я заметил, но не припомню, чтобы на ней была надпись. Мистер Стоунекс просто перекладывал ее и при этом машинально по ней провел.
– А как насчет свидетельства доктора Куртина, что покойный упоминал своего брата?
– Такой ссылки я не слышал. Думаю, доктора Куртина подвел слух. Старый джентльмен, несомненно, говорил о своей сестре.
– Спасибо, мистер Фиклинг. Вы можете сесть.
В интересах гипотезы, которая созревала в моем мозгу, важно было прояснить деталь, относительно которой сержант, должно быть, понял Остина неправильно. Я встал.
Остин, не дойдя до своего места, ошеломленно на меня воззрился.
– Вы хотите задать вопрос мистеру Фиклингу? – Коронер был удивлен.
– Да, мистер Аттард. Меня интересует кое-что сказанное сержантом.– Я повернулся к Остину: – Ты говорил ему, что случайно встретил мистера Стоунекса в среду вечером и он перенес чаепитие на вчерашний день? – Остин осторожно кивнул.– По твоим словам, в качестве причины он назвал перенос освящения нового органа? – Он еще раз кивнул.– Ты можешь объяснить это подробнее?
– Он сказал, что в пятницу после полудня банк не должен был работать, но теперь планы изменились и ему нужно быть в банке.
Это не могло быть правдой.
– В котором часу вы встретились? Остин колебался.
– Должно быть, ранним вечером.
Я удивился. Остин явно перепутал все на свете.
– Ты запамятовал. Об органе тебе сказал я, и разговор состоялся очень поздно.– Остин открыл рот, словно собираясь заговорить, но не произнес ни звука.– Разве ты не помнишь, – продолжал я, – как мы беседовали тем вечером?
– Беседовали?
– О событиях двадцатилетней давности. Он кивнул.
– Тогда вспомни: вначале я упомянул, что, возвращаясь после обеда, зашел в собор и узнал об отсрочке. Ну, как?
Несколько секунд Остин ел меня глазами.
– Да. Вероятно, так и было. Насчет времени я ошибся, но все остальное помню точно. Произошло это после нашей с тобой беседы. Ночью я не мог уснуть и, когда ты лег спать, вышел прогуляться и встретил мистера Стоунекса.
– Где? – спросил я.
– От своего дома я пошел к заднему двору нового дома настоятеля, а мистер Стоунекс как раз собирался войти.
Он лгал. Запутаться он не мог. Сколько бы ни выпил той ночью. Или же сегодня, до расследования. А если он лгал, значит, имел на то причины, и это порождало в моем мозгу тревожные мысли. Не забывчивость и не опьянение побудили его отрицать описанные мною факты. Внезапно мне захотелось любой ценой вывести на свет Божий истину.
– А куда ты пошел потом? – Я догадывался, что прилюдный намек на его полуночные похождения заставит Остина оторопеть.
– Доктор Куртин, – прервал меня коронер, – я сомневаюсь, что это имеет отношение к делу.