Непохожие близнецы
Шрифт:
– Завитай, скажи, как папину бритву тупишь?
– спросил меня кто-то за моей спиной.
Я оглянулся и увидел ещё одного своего врага - Николая Тулькина.
– Ты, может, по ночам меня гипнотизируешь?
– спросил ещё раз Тулькин. Ну скажи... а то отец меня уже третий раз выпорол...
Я стал смотреть на Тулькина так, как будто я его действительно гипнотизировал, думая о том, что, с одной стороны, лучшего кандидата для сообщника, чем Тулькин, не придумаешь: Тулькин любит читать книги про шпионов, вон и сейчас у него из-под мышки торчит какая-то зачитанная лапша. Но, с другой стороны, он почему-то ненавидел всех девчонок
Я ещё немного погипнотизировал Тулькина глазами и сказал:
– Хорошо, - сказал я, - тайну бритвы я тебе открою, так и быть.
– С этими словами я достал из кармана коробочку из-под чего-то американского, из-под чего, я не разобрал, может быть, из-под грима или пудры, потому что внизу написано "Голливуд" (это я разобрал!) и "мэйд ин юса" - "сделано в Америке". В этой коробке я хранил на всякий случай таблетки питьевой соды. Высыпав таблетки на ладонь, я стал их пересчитывать.
– А это у тебя что такое?
– спросил Тулькин.
Я знал, что он обязательно задаст мне этот вопрос.
– Таблетки, - сказал я.
– От чего?
– спросил Тулькин.
– Не от чего, а для чего!
– объяснил я.
– А для чего?
– спросил Тулькин, изгибая свою длинную шею, как страус.
– Таблетки... чтобы видеть сны...
– Какие сны?
– насторожился Тулькин.
– Интересные, конечно, - сказал я и, чтобы окончательно добить Тулькина, добавил: - Детективные, широкоформатные и цветные... Одна таблетка на одну серию... Сделано в Америке...
– Я ткнул пальцем в "мэйд ин юса".
– В Голливуде...
– Я ткнул пальцем в слово "Голливуд".
– А сны короткие или длинные?
– спросил Тулькин, облизываясь, как голодная кошка.
– Полнометражные, - отрезал я, пряча коробочку с содовыми таблетками в карман.
– Значит, тебя интересует, как я туплю бритву твоего отца?
Тулькин облизнулся и молча кивнул головой.
– Только услуга за услугу...
– Я оглянулся по сторонам: - Письмо подбросишь?
– Какое письмо?
Я приложил пальцы к губам, схватил Тулькина за руку и потащил в кусты. Там я в третий раз достал из-за рубашки письмо, написанное красными чернилами, и сказал:
– Вот это... Детективное...
Тулькин посмотрел с уважением на письмо, вытащил из кармана кожаные перчатки и надел их.
– Чтобы отпечатки пальцев не оставлять, - пояснил он, впиваясь глазами в мои каракули.
Рассказ четвёртый
СООБЩНИК ТУЛЬКИН
Пока Тулькин, впившись глазами в бумагу, читал моё письмо так, как будто он учил его наизусть, я всё смотрел на Тулькина и всё думал: откуда у него появилась висящая на груди медаль и за что он её получил? Тем более что эта медаль мне была очень знакома, я её где-то уже видел... И тут я вдруг сразу же вспомнил, где и у кого я видел эту медаль... У собаки Тулькина - на её ошейнике. У Гальды... Она получила эту медаль на какой-то собачьей выставке... Ну Тулькин! Я от него этого не ожидал. Если я так переживаю из-за этой медали, то я представляю, как из-за неё мучается собака. Ведь она же бессловесное животное. Ей, может быть, хотелось бы пойти на выставку в комитет и пожаловаться на Тулькина, а как она может пожаловаться: только
– Кровью писал?
– спросил Тулькин не своим голосом, прочитав моё письмо, написанное красными чернилами.
– Спрашиваешь, - ответил я.
– Сразу набело?
– Как же тебе - сразу!
– возмутился я.
– Попробуй напиши сразу такое письмо... Сто черновиков исписал!..
– И черновики кровью писал?
– спросил Тулькин опять не своим голосом.
– Конечно, - сказал я.
– Так ты, значит, всю кровь исписал?
– Всю, - сказал я.
Тулькин взял мою руку и стал внимательно рассматривать мои кровеносные сосуды.
– А что же тогда у тебя течёт?
Я пожал плечами.
– Не знаю, - сказал я.
– Что-то течёт...
– Интересно...
– прошептал Тулькин, снова впиваясь глазами в письмо. А когда похищаться думаешь?
– Сегодня вечером. После ужина. Часов в восемь.
Тулькин уже размахнулся, чтобы скрепить рукопожатием свое согласие, но так и застыл с поднятой рукой.
– В восемь не могу, - сказал он.
– Сегодня в восемь интересная передача по телевизору. Шпионский фильм. Давай в девять.
Для меня не могло быть никакой речи об отсрочке, поэтому я разозлился и сказал:
– Да ты знаешь, что здесь после ужина будет твориться?
– Что будет твориться?
– спросил Тулькин.
– Папа с мамой сразу же панику поднимут! Все соседи выскочат на улицу! Забегает милиция. Из угрозыска привезут штук десять ищеек! Корреспонденты понаедут из Москвы с фотоаппаратами! Собаки бегают! Милиция в свистки свистит! Корреспонденты своими аппаратами щёлкают! Папа с мамой несут за меня выкуп! Ищейка нюхает мой пиджак и бежит в сторожку на кладбище! Меня находят связанного и с кляпом во рту! Все кричат "Урра!", обнимаются и плачут от радости! Все меня спрашивают: кто меня украл? Я говорю: "Я не знаю. Все были в масках!" Меня фотографируют! Мой портрет появляется в "Неделе"! А ты в это время будешь сидеть дома и смотреть свой телевизор!
– Пожалуй, ты прав, Завитай, - сказал Тулькин с горящими глазами. Такое по телевизору не увидишь!
– Конечно, не увидишь! А бросишь письмо, беги к себе домой, выноси на улицу стул и сиди и смотри себе!..
Тулькин размахнулся и уже хотел скрепить рукопожатием наш союз, но почему-то не скрепил, а задал следующий вопрос:
– А ты почему так мало за себя просишь?
– Как - мало?.. Шесть тысяч! Сколько машина "Москвич" стоит.
– А ты всё-таки человек...
– Да я же это не из-за денег делаю!
– ещё больше возмутился я.
– Я же это всё из-за любви! Я же просто хочу прославиться! А деньги все обратно папе верну.
– Это ещё из-за какой любви?
– возмутился Тулькин ещё больше меня.
– Из-за любви... к Тане Кузовлевой, - прошептал я.
– Чтоб она на меня внимание обратила. Девчонки знаешь как на знаменитых внимание обращают!
– Ах, из-за любви?..
– разочарованно протянул Тулькин.
– Ну, если из-за любви, - ещё раз повторил он, - то я тебе не помощник... Ненавижу этих девчонок!
– Тулькин прямо затрясся от ненависти.
– Да я лучше пораньше спать лягу...
– сказал Тулькин, продолжая весь трястись, как отбойный молоток.