Непокорная для тирана
Шрифт:
— Хотите чаю? — спрашиваю, протягивая руку к чайнику.
— Не стоит, — обрубает женщина, поджимая губы, и взгляд её задерживается на кольце с камнем. Уже не первый раз замечаю, как эти родственницы смотрят на кольцо. — Сколько он тебе заплатил?
От вопроса бросает в дрожь. Сжимаю пальцы в кулак и встаю.
— Сколько в Петербурге стоит эскорт? — не даёт ответить и осматривает пренебрежительно.
— Не знаю, о чём вы, Сара. Но ошибаетесь. И ради ваших отношений с Саидом я сделаю вид, что не расслышала вопрос, — с ненавистью чеканю
Сажусь обратно на стул и отпиваю чуть подстывший чай.
— Будто моему сыну нужен повод ненавидеть нас, — фыркает женщина. — Но меня ты не обманешь. Таких, как ты, я вижу насквозь. Так сколько он заплатил? Не стесняйся, я дам больше, чтобы ты придумала повод и убралась из моего дома.
Вдох-выдох. Очень стараюсь не устроить форменный скандал, который у меня отлично получается устраивать. Но и молчать не собираюсь. Только открываю рот для пламенной речи, как на кухню заходит нана. И под её тяжелым взглядом тёмных глаз сдуваюсь.
— Устала, Кристина? — спрашивает довольно заботливо и, шаркая тапочками, проходит мимо двух стоящих женщин. — Сара, принеси мои лекарства. А ты чего стоишь? Иди к мужу.
Мама Саида поджимает губы и уходит. Вторая тоже исчезает. Прячу руки под скатертью, так как они трясутся от гнева и не высказанных слов этой женщине, что зовётся матерью.
— Рассказывай, Кристина, — старушка садится рядом и тянется к пахлаве, которую я так и не попробовала.
— Я не эскортница, — бормочу, опустив голову.
— Кто? — хмурит брови нана. Наверное, таких слов не знает. — На вот, попробуй. Соседка печет, очень вкусно. Тридцать лет уже рецепт не меняется и мне не надоедает.
Мне вручают желаемую выпечку. Вздохнув, беру и занимаю рот, чтобы не высказать всё этой старушке. Не нахамить и не нагрубить. Потому что она мне нравится. И потому, что именно её я обижать не хочу.
Глава 13
Кристина
После заката, наконец, дом пустеет. Возвращаются мужчины: Саид, два его родных брата, несколько двоюродных. И женщины теперь хлопочут об их комфорте.
Я же решаюсь переодеться, так как в платье и в платке зажарилась немного. Банально смыть пот, усталость и неприятные взгляды, что ловила за эти четыре часа.
После душа надеваю привычную и удобную спортивку и, повязав платок, выхожу из выделенной для нас комнаты.
— … Ты так выросла, Жасмин. Просто красавица, — слышу голос Валиева. Довольно мягкий. Со мной вот он так никогда не разговаривает. Только рычит и стальным тоном приказы отдаёт.
— Да, ей в прошлом месяце восемнадцать исполнилось, — а это мамаша Саида отвечает вместо девушки. — Уже год, как с нами живёт. Твой отец не успел обсудить приданое с семьей Жасмин. Теперь это твоя обязанность. Дочка, принеси нам ещё чаю.
Быстрые и совсем тихие шаги приближаются, приходится, оттолкнувшись от стены, продолжить путь. Молодая и улыбчивая девушка сталкивается со мной и краснеет.
—
— Камиль мёртв! — заводится Валиев, как только девчонка удаляется достаточно далеко. — Верни ребенка в семью, мама!
— Ты не понял, Саид. Жасмин сосватана для тебя, — заявляет дамочка. Кажется, я дыхание задерживаю. Сейчас он рассмеётся в лицо матери. Скажет: что за средневековая дикость? Но Валиев ничего не говорит.
Зато мимо меня опять Жасмин проходит, уже с полным чайником чая. И я больше не вижу смысла прятаться. Сделав дыхательное упражнение, с полминуты настраиваюсь на мирный вечер и выхожу.
Молоденькая девушка наливает Саиду чай. Улыбается, краснеет. И он ей улыбается. Даже брови не хмурит. Именно такая ему жена и нужна. Услужливая, молчаливая, покорная. Её он будет на руках носить. И секс у них будет только в темноте, в одной позе и по четвергам или когда там принято в этой культуре? Она будет ему наследников рожать, и чем больше, тем лучше. А он… Он будет её содержать и налево ходить с такими, как Оксаночка.
«Или ты», — просыпается внутренний голос.
И, конечно же, эта Жасмин будет знать о похождениях Валиева. И будет молчать, терпеть, страдать и рожать.
— Привет, — голос предательски охрип, зато фальшивая улыбка почти идеальная.
— Ужинала? — спрашивает Саид, окидывая меня слишком пристальным и цепким взглядом.
— Да, мы с наной поели недавно, — подхожу ближе, стараюсь не смотреть на маму и Жасмин, что явно следят за нашим взаимодействием.
Хочется назло двум дамам прижаться к боку мужскому и поцеловать. Так развратно, как он любит. Но, блин, не знаю. Траур всё-таки. Уместно ли? И Валиев ведь может оттолкнуть. Не к месту, мол, и всё такое.
— Я забронировал номер в гостинице. Переночуем там, — заявляет мужчина, отодвигает пустую чашку из-под супа и поднимается.
— Саид! — восклицает мать. А Жасмин как-то очень незаметно исчезает из кухни. — Ты позоришь свою семью и молодую девушку! Ты сломаешь ей всю жизнь!
Мужчина не слушает, пересекает расстояние между нами, сжимает мои пальцы до лёгкой боли и быстрым шагом выводит из дома.
— Дай хоть сумку забрать и кеды обуть, не в тапочках же домашних ехать в гостиницу, — бормочу, стараясь не отставать.
— Быстро! — соглашается мужчина, выпуская меня.
Забегаю в дом, торопливо собираю в наплечную сумку сменную одежду, документы и деньги. Подхватываю кеды. И только хочу выйти, как на пороге возникает Жасмин.
— Ты что-то хотела? — рыкаю слегка раздражённо.
Она сама не понимает, как это нелепо смотрится. Ей восемнадцать. А Саиду… Не знаю, сколько Саиду, но точно больше тридцати. Даже я для него слишком молода. И она с ним совершенно точно не справится. Он сломает её в эмоциональном плане. Задвинет куда-то в угол своей большой квартиры и оставит пылиться.