Непокорная жена

Кук Кристина

– В таком случае оставляю вас с картами, – сказал он с легкой улыбкой, и в его глазах вспыхнул озорной огонек.

Он просто играл с ней, как всегда, уверенный, что смутил ее. Дерзкий и надменный негодяй.

Не удостоив его больше не единым взглядом, Элинор заняла место за карточным столом напротив мистера Уитби. В течение почти получаса она старалась сосредоточиться на игре, хотя всем своим существом болезненно ощущала позади себя присутствие Фредерика за секретером и слышала, как поскрипывает его перо.

Время

от времени она подавляла желание взглянуть на него через плечо, размышляя, что за письмо он пишет с таким энтузиазмом. Он говорил, что оставил в Лондоне любовницу. Может быть, письмо предназначается ей? Но разве мужчины пишут письма своим любовницам? Элинор сомневалась в этом.

– Послушайте, леди Элинор. Нужны черви, а не бубны, – посетовал мистер Уитби, заставив ее снова сосредоточить свое внимание на картах.

– Простите, – пробормотала Элинор, забирая карту, которую положила на грубое сукно стола.

Селина бросила свои карты на стол дрожащей рукой.

– Не стоит мучиться, Элинор. Боюсь, я тоже не склонна сегодня к игре. Я никак не могу сосредоточиться.

Хенли тяжело вздохнул и, откинувшись назад, качнулся на стуле, который теперь ненадежно опирался только на две ножки.

– Хорошо. Что мы тогда будем делать?

– Может быть, попросить принести портвейн? – предложил мистер Уитби, отодвигаясь от стола и поднимаясь на ноги.

– Это было бы неплохо. – Селина окинула взглядом комнату и остановилась на Фредерике, который сидел за секретером. Локон упал на его щеку, прикрывая глаз и сливаясь с темными бакенбардами. Он продолжал писать, грациозно двигая пером по бумаге.

Снова переведя взгляд на Элинор, Селина громко кашлянула, прежде чем обратиться к Фредерику.

– Мистер Стоунем, вероятно, это очень важное письмо, если вы уделяете ему столько внимания. Вы должны наконец удовлетворить мое любопытство и сказать, кому вы пишете с таким воодушевлением.

– Селина! – предупредила ее Элинор сквозь зубы, бросив сердитый взгляд на подругу из-за ее дерзости. Что на нее нашло?

Фредерик отложил перо и повернулся к женщинам, отбросив с лица непокорный локон. Уголки его губ тронула легкая улыбка.

– Если вам так необходимо знать, леди Хенли, я пишу моей бабушке в Ирландию.

– Вашей бабушке? – Селина недоверчиво изогнула бровь. Было ясно, что не такого ответа она ожидала. – Признаюсь, сэр, я крайне удивлена, – сказала она.

Фредерик громко рассмеялся:

– Что же вас удивляет, леди Хенли? То, что я имею бабушку, или то, что я переписываюсь с ней?

– Полагаю, то, что вы переписываетесь с ней.

Фредерик помахал рукой над листком бумаги, лежащим перед ним, чтобы подсушить чернила.

– А вы не переписываетесь со своей бабушкой?

Селина заерзала на своем стуле.

– Да. Конечно, переписываюсь. Но… но я… и вы… – Она замолчала,

смутившись.

– Ну что же вы, продолжайте, – ободрил ее Фредерик. Селина повернулась к мужу:

– Хенли, дорогой, ты, кажется, не переписываешься со своей бабушкой, не так ли?

Хенли пожал плечами в ответ:

– Старушке нечего мне сообщить. А ты пишешь ей, Джордж?

– Конечно, нет, – ответил Уитби, протягивая руку к шнуру звонка около камина. – Какой смысл писать ей?

Селина кивнула.

– А вы пишете, и не одну страницу, мистер Стоунем?

– Целых три, – ответил он, ничуть не смутившись. – И еще не закончил.

– Все это кажется очень странным, – сказала Селина.

Элинор осуждающе покачала головой. Какая глупость – критиковать мужчину за это! Генри, например, тоже регулярно переписывался с бабушкой до самой ее смерти.

– Разве это странно? – удивился Фредерик, постукивая пальцами по промокательной бумаге. – Вероятно, вас больше бы устроило, если бы я написал любовное письмо? Скажите, кому адресовать его?

Последовала неловкая тишина, которую нарушила вернувшаяся горничная с серебряным подносом, нагруженным графином с портвейном и несколькими небольшими бокалами.

Когда мистер Уитби начал разливать вино, Хенли и Селина подсели к нему, весело болтая всякую чепуху.

Теребя застежки своего жакета, Элинор повернулась и посмотрела на Фредерика, который продолжал сидеть за секретером, наблюдая за ней с мрачным, опасным видом. Их глаза встретились, и в его взгляде она прочла призыв, отчего у нее мгновенно перехватило дыхание. Готова ли она встретиться с ним сегодня вечером в коттедже?

Элинор кивнула в знак благодарности хозяину, принимая предложенный бокал с портвейном, и с улыбкой пригубила его.

– А теперь, может быть, леди Элинор поиграет для нас? – сказал мистер Уитби, делая приветственный жест бокалом в ее сторону. – Я очень прошу.

– Хорошо, – неохотно согласилась она, глядя на фортепьяно красного дерева в углу комнаты. Отчасти нуждающийся в настройке инструмент был тем не менее очень хорош, и Элинор вообще любила музицировать. Если только присутствие Фредерика не помешает ей.

– Что сыграть? – спросила она, поставив свой бокал и подходя к длинной деревянной скамейке около инструмента, в то время как чета Хенли и мистер Уитби заняли свои места.

– Может быть, что-нибудь веселое? – предложил Уитби.

Он, несомненно, предпочитал легкую мажорную музыку. Нечто старомодное. Возможно, искрометные пьесы Моцарта. Пробежав пальцами по клавишам, Элинор посмотрела на Фредерика, который сидел к ней спиной, снова сосредоточившись на своем письме.

Что бы предпочел Фредерик? Вероятно, что-нибудь глубокое, серьезное, чувственное и в то же время выразительное, вызывающее положительные эмоции.