Непокорная
Шрифт:
Наконец в полдень в замок пришел шталмейстер.
– Кто-нибудь из вас видел Войслава? – спросил он у лакеев и горничных.
– Нет, а что? – ответила Гретель вопросом на вопрос.
– Вчера вечером я уже не возвращался в конюшню, а сегодня утром мне нужно было сходить к соседу, чтобы спросить о жеребце, которого хочет купить наш господин. Недавно я вернулся и, войдя в конюшню, обнаружил, что там не хватает трех лошадей и трех седел. А идиотам конюхам нет до этого никакого дела.
– Сомневаюсь, что они вообще заметили пропажу, – насмешливо ответила Гретель. –
Шталмейстер поджал губы. Хотя он был не особо доволен конюхами, он надеялся, что они, по крайней мере, добросовестно выполняют свою работу. Шталмейстер вспомнил, как вчера несколько раз ударил Войслава палкой, и задался вопросом, не был ли этот поступок опрометчивым.
– Этот мальчишка не дурак. Он не мог украсть трех лошадей и надеяться, что это сойдет ему с рук, – пробормотал он.
Тем временем Гретель подошла к окну, открыла его и посмотрела на старую башню. В душу девушки закралось подозрение. Хотя фратер Амандус, графиня Геновева и граф Матиас обсуждали новое завещание лишь втроем, в замке мало что удавалось скрыть. Количество слухов множилось. Но даже слуги, которые делали все, чтобы завоевать благосклонность овдовевшей госпожи, жалели ее падчерицу, которой пришлось бы выйти замуж за такого неприятного человека, как Кунц фон Гунцберг.
Гретель спросила себя, возможно ли, что близнецы тоже узнали об этих планах. Если да, то было бы неудивительно, если бы графиня Йоханна и ее брат решили обратиться в бегство. Верность семье в целом, а не отдельным ее представителям, побуждала служанку отыскать графа Матиаса и рассказать ему о своих подозрениях. Но тогда она предала бы Йоханну и Карла, а этого Гретель совсем не хотелось.
С этой мыслью девушка снова обратилась к шталмейстеру:
– Я не видела Войслава. Кто знает, где он прячется после вчерашних побоев.
– Как только он появится, я снова его отлуплю! – пригрозил шталмейстер и покинул замок.
Гретель вернулась в кухню. Увидев служанку, кухарка сердито посмотрела на нее:
– Чего прохлаждаешься? Сходи-ка лучше в усадьбу и принеси молока! Оно понадобится нам для того, чтобы приготовить ужин.
Гретель кивнула и выбежала из кухни. По дороге она, воспользовавшись возможностью, наведалась в старую башню. Как и следовало ожидать, там никого не было, а беспорядок в комнате свидетельствовал о том, что близнецы второпях собирали одежду и другие вещи. Вероятно, они сбежали еще ночью. Продолжив путь, служанка с раздражением подумала о графе Матиасе.
«Неужели молодой господин настолько жесток, что готов выдать свою сестру замуж за Гунцберга?» – спросила она себя.
При этом Гретель, как и другие слуги, знала, что молодой господин под каблуком у своей мачехи. Девушка даже подозревала, что Геновеву и Матиаса связывают недозволенные отношения. Высокие господа жили по иным правилам, нежели простые люди, а как свободный имперский граф Матиас фон Аллерсхайм был для Гретель самым что ни на есть высоким господином.
9
Вечером
При этом он осознавал, что не сможет долго обходиться без женщины. Любовная связь с горничной была исключена, ведь служанка легко могла попасть под влияние Геновевы или поплатиться за то, что Матиас отвернулся от мачехи. Оставался лишь один выход: он должен жениться. Матиас наклонился к Амандусу и положил руку ему на плечо:
– Вы умный человек и знаете многих, поэтому наверняка сможете дать мне дельный совет. Я ищу невесту, благодаря приданому которой можно было бы расширить свои владения.
Амандус сложил кончики пальцев в щепоть и мягко улыбнулся:
– Значит, вы решили впрячься в ярмо брака?
– К чему такая спешка? – пронзительным голосом поинтересовалась Геновева, понимая, что, если Матиас женится, ей придется отойти на второй план.
– О какой спешке вы говорите? Мне нужна жена, для того чтобы продолжить род! – воскликнул Матиас; он вовсе не чувствовал себя таким храбрым, каким хотел казаться.
– Ты должен подождать хотя бы до тех пор, пока не родится мой ребенок. Если это будет мальчик, линия владельцев Аллерсхайма будет стоять на четырех ногах вместо двух, как сейчас, – заявила Геновева, надеясь, что Матиас откажется от мысли действовать против ее воли.
– Наша линия уже сейчас стоит на четырех ногах, – возразил он. – Даже при условии, что Карл уйдет в монастырь, он непременно освободится от своих духовных обязанностей, если со мной что-нибудь случится и я не успею оставить наследника. Тогда мой единокровный брат станет новым хозяином Аллерсхайма.
Это было предупреждение мачехе: «Не переусердствуй!»
Однако Геновева знала, как следует обходиться с Матиасом. Она подошла к нему поближе:
– Что с тобой может случиться? Мы живем в радости и, если на то будет Божья воля, проживем еще много лет. Или ты хочешь изгнать меня из замка?
– Зачем? – удивленно спросил Матиас.
– Как только ты женишься, у меня не останется иного выхода, кроме как вести образ жизни, подобающий вдове прежнего хозяина имения. Дай мне хотя бы немного времени, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Ты об этом не пожалеешь!
Матиас знал, что мачеха готова отдать ему свое тело, если он оставит ей право и звание хозяйки Аллерсхайма.
– Я подумаю об этом, – нерешительно ответил он.
– Я считаю желание кузины вполне резонным, ведь она всего несколько лет была женой вашего отца, – вмешался в разговор фратер Амандус. – Кроме того, не забывайте, что вы должны выждать положенный срок, соблюдая траур. Лишь после этого вы сможете начать поиски супруги. Какое значение для вас имеют несколько недель ожидания?