Непокорное сердце

Джеймс Саманта

Джеффри от удивления заморгал глазами.

– Боюсь, что эта дама с самого начала представилась нам непозволительно небрежно, назвав себя леди Шаной, – граф даже не пытался скрыть горечь, – но забыла сказать, что она также принцесса Уэльская.

– Принцесса Уэльская?! – взволнованно заговорил мужчина плотного телосложения, – Таким образом, у нас в плену человек, из-за которого может начаться война, не так ли? О, если бы все наши враги были так красивы, я с удовольствием променял бы свой меч на ключи от темницы. – Нескрываемая страсть мелькнула в его холодных голубых глазах,

когда он посмотрел на девушку.

Шана гордо вскинула голову.

– Если бы у меня был меч, то я бы показала вам, что значит быть битым.

Мужчины рассмеялись и посмотрели на Торна.

– Кровожадная бестия, не так ли?

– Да, лорд Ньюбери. Именно так. – Торн невольно развеселился и, взглянув на Джеффри, сказал ему: – Проводите ее в мои комнаты и приставьте стражу. – Холодный и отчужденный взгляд – графа встретился с глазами девушки, в которых горел непокорный огонь. – И каким бы невероятным это не казалось, знай, что эта особа ищет лишь подходящего момента, чтобы воткнуть тебе кинжал в живот.

– Буду иметь в виду, – с улыбкой сказал Джеффри и, взяв пленницу за руку, повел ее с непреклонным выражением на лице.

Шум зала постепенно затихал. Мужчина, идущий рядом с Шаной, молчал. Обаяние и приветливость, с которыми сэр Джеффри встретил ее вначале, исчезли. Одного взгляда на его суровый профиль было достаточно, чтобы понять – он сердится. Девушка уже несколько раз была готова объясниться, но гордость не позволяла Шане сделать это: зачем ей перед ним извиняться? Однако когда они, наконец, добрались до лестницы главной башни, эта потребность стала всепоглощающей.

Распахнув широкую дубовую дверь, сэр Джеффри жестом пригласил принцессу войти. Девушка подчинилась и, когда он уже собирался закрыть дверь, быстро повернулась к – нему, резко вытянув вперед руку.

– Подождите, – поспешно сказала она. – Сэр Джеффри, я… я должна сказать вам, что… Я – действительно не хотела вас обмануть.

– Принцесса Шана, – начал он и при этом поднял бровь, – это все или вы еще что-то забыли мне сказать?

– Это мое имя, хотя совсем не обязательно называть меня принцессой.

– А-а-а, так в истории, которую вы мне рассказали, все же есть немного правды. Однако, миледи, меня учили, что недосказать чего-то – такой же большой грех, как и ложь.

Шана содрогнулась. Она почувствовала, что при других обстоятельствах, если бы он не был англичанином, если бы не война, он бы мог ей понравиться.

– Я тогда не могла сказать правду. Сожалею, что вынуждена была обмануть вас, но если позволите мне объяснить…

– Как-нибудь в другой раз, миледи. Боюсь, что сегодня я не в состоянии отличить правду ото лжи.

Сказав это, сэр Джеффри ушел. Шана осталась стоять посреди пустой комнаты, продолжая смотреть на массивную дверь.

Тишина, словно густой, обволакивающий туман, окружила ее. Девушка украдкой осмотрелась в пустой комнате. Шана стала замерзать. Почему Торн приказал привести ее сюда?

Пленница могла бы с облегчением вздохнуть, так как находилась здесь, в замке, в этой комнате, а не в жутком подземелье или темнице. Однако успокоение не приходило. В ушах девушки, словно

похоронный звон, звучали слова графа: «ЭТО ВЫ НАЧАЛИ ЭТУ ПРОКЛЯТУЮ МЕСТЬ! НО Я ПОЗАБОЧУСЬ О ТОМ, ЧТОБЫ ДОВЕСТИ ЕЕ ДО КОНЦА! ЗАВЕРЯЮ ВАС, Я ОТПЛАЧУ ВАМ! ЛЮБЫМИ СРЕДСТВАМИ!»

Шану охватил ужас, лишивший ее сил и мужества. В дверь постучал слуга и внес поднос с пищей, но девушка не притронулась к еде. Мысли не подчинялись ей, и она ничего не могла с этим поделать. Сердце лихорадочно стучало. «Каким будет наказание?» – размышляла Шана со страхом. Она нанесла удар по гордости мужчины, такое не скоро забывается, а тем более прощается. Граф Вестен не будет снисходительным. Воображение представило ей множество ужасных вариантов его мести. Он мог бы ее выпороть или избить, даже казнить. А может, этот негодяй выберет медленную пытку, чтобы лишить ее жизни постепенно? Или он захочет держать ее в ежечасном ожидании смерти?! Дрожь пробежала по телу девушки. Боже милостивый, что будет хуже?

В отчаянии Шана подбежала к двери и широко ее распахнула. Над ней сразу же нависла тень – огромный рыжеволосый страж преградил дорогу. У пленницы расширились глаза, когда она разглядела этого человека. Боже, он же гигант!

На его лице не отразилось никаких эмоций.

– Вы хотите что-нибудь, миледи? – бесстрастно спросил он.

– Нет, – только и смогла произнести девушка.

Она вернулась в комнату, от бессилия хлопнув дверью. Опустошенная, Шана стояла на пороге своей темницы, прижав к груди кулаки. Глаза девушки наполнились слезами. Ее поймали в капкан, словно дикое животное. Она начала ходить по комнате взад и вперед, посылая проклятия Торну де Уайлду и ругая себя за беспомощность. Изо всех сил, сдерживая рыдания, Шана в изнеможении опустилась на груду одежды у стены.

Какая бы судьба не была ей уготована, остается только – ждать, – решила девушка.

Однако Торн не спешил снова увидеть свою пленницу. Она вызывала у него слишком много таких чувств, которые ему совсем не нравились. Эта женщина, такая самодовольная, чертовски уверенная в себе, и так уже подвергла испытанию его самообладание. Принцесса Шана обладала удивительной способностью разжигать в нем воинственный дух, словно огонь, воспламеняющий сухое дерево. Торну ничего более не оставалось, как провоцировать ее дальше. «Если бы ты вел себя разумно и мудро, – шептал его внутренний голос, – то избавился бы от нее сейчас же, пока еще можешь это сделать. Можно вручить ее Джеффри или даже представить самому королю Эдуарду». Но Торн знал, что не сможет быть благоразумным с ней… Нет, совсем не сможет.

Молодая служанка принесла ужин ему и Джеффри. Торн ел немного, но постоянно подливал пиво в свою кружку. Он был доволен, что сэр Квентин и лорд Ньюбери лишили его своего общества. С первым еще можно было общаться, но второго граф недолюбливал. От Джеффри Торн узнал, что Ньюбери недоволен тем, что король Эдуард не его назначил командовать войском здесь, в замке Лэнгли. О, нет, никаких слов не было сказано им по этому поводу, но Торн подозревал, что все это – дело времени.

Джеффри изредка поглядывал на своего друга из-за высокой пивной кружки.