Непокорный талисман
Шрифт:
— Значит, это дитя спасло всех нас, а, возможно, и Светлоземье, — пораженно молвил Влас, растерянно взъерошив рыжеватую бороду.
— Выходит, что так, — улыбнулся волшебник, — я же говорил, для нас сейчас случайных встреч не бывает.
Дальше они ехали молча. Малыш, сидевший впереди Алексиса, задремал, уткнувшись кудрявой головой в жестковатое плечо наследника. Лицо царевича при этом впервые за долгие месяцы тронула теплая ласковая улыбка. Влас сосредоточенно осматривал обманчиво спокойную равнину. Зоар наблюдал за ними и размышлял, что людям, по сути дела, важны не только жизненно необходимые вещи,
В последнее время он почти разуверился в возможности победы над Тьмою. Слишком много скверного видел он вокруг. Но теперь робкая надежда сменилась уверенностью: Всемирье будет существовать!
ГЛАВА 25. ОРУДИЕ КОЛДУНОВ
Пробуждение для Накира теперь всегда было пыткой. Душа, блуждавшая тайными тропами сновидений, казалось, в этих скитаниях находила ответы на тревожившие ее вопросы. Поэтому, возвращаясь в действительность, мужчина старался удержать свои видения, эти будоражившие его, но мгновенно ускользающие по утрам откровения. Но все растворялось в туманном забытье, оставляя Накира с мокрыми от слез щеками.
Выпростав руку из-под тяжелого суконного плаща, отяжелевшего и отсыревшего за ночь, черноволосый потянулся к фляге с водой. Влажная от росы трава, коснувшись запястья, обожгла холодом.
Силуэт стреноженного коня четко выделялся на фоне уже посветлевшего неба. Еще часа полтора и оно станет прозрачно бесконечным, похожим на глаза странной девочки, которую ему никак не удавалось настичь.
Был еще и мальчишка. Его, по правде, мужчина помнил лишь только-только ставшим на ноги малышом. Но, как бы Волчонок не переменился за пролетевшие полтора десятилетия, скрыть особую сияющую ауру от Идущего По Следу не представлялось возможным. Покрытый рунами невзрачный браслет из блеклого колдовского волария, надетый на чернявого еще Симорином, давал слуге чародеев особое зрение, особый нюх и особую защиту.
Жеребец поднял голову и тихонько заржал. Накир даже не обратил на него внимания. Он не боялся разбойников, наемников всех мастей или нечисти. Сила амулета отводила их от того места, где сейчас отдыхал этот воин.
И эта же Сила, обострившая все чувства и разбудившая новые ощущения, неведомые обычному человеку, заставила его изменить свой курс, который первоначально был направлен в сторону Полуденного Султаната. Идущий По Следу ощутил, что Алексис через несколько дней каким-то непостижимым образом должен появиться в Светлом Граде, столице Светлоземья. Там же чернявому суждено было отыскать и молоденькую ведьму с прозрачными, словно горный хрусталь, глазами.
Накир встал, потянулся, разминаясь и похрустывая костями. Ему нравилась прохлада, глаз отдыхал на неярких красках, окружающее приобрело привычные очертания. Ослепительный чувственный юг успел утомить и пресытить его своей чужеродностью.
С каждым движением ночное наваждение ослабляло свою хватку. Исчезли растерянность, неприятное ощущение позабытой вины. Пустой шелухой слетели эмоции. Он снова стал собранным и цельным. Черноволосый вынырнул из своей человеческой сущности, обрел черты и свойства бездушного берсеркера,
Лес тоже пробудился, полный утренней жизни и птичьих трелей. Но неулыбчивый воин, седлавший коня, уже не ощущал его очарования, не обращал внимания ни на что, не имевшее отношения к его заданию. Он поправил невзрачный серый браслет, еще раз прислушался к нашептыванию застрявшего в черепе голоса и, выехав на едва заметную тропу, двинулся в сторону большого тракта, ведущего на северо-восток.
Прежде оживленная и бойкая теперь эта широкая наезженная грунтовая дорога обезлюдела и притихла.
Лишь изредка, вздымая серую пыль, скакала по ней курьерская троица. Ибо курьерам одиночкам появляться здесь стало опасно. Исчезли поезда экипажей, потому что мало кто решался отправиться в гости за несколько верст. Не тюхали и неспешные крестьянские телеги, запряженные волами. В разоренных хозяйствах не хватало продуктов для пропитания, куда уж что-то везти на продажу.
В братоубийственной войне между сторонниками Рилана и приверженцами законного наследника полегло немало крепких и силных мужчин. Осиротевшие семьи и земли пережили немало страшных набегов стервятников Солнцеликого. А недород и засухи полностью обескровили эти края. Неуютными и тревожными стали дороги Империи, еще недавно слывшие лучшими в подлунном мире.
Впрочем, Накира мало тревожили подобные обстоятельства. Простор и безлюдность тракта давала возможность ехать без помех. И это могло бы даже радовать хмурого воина, если бы в данный момент он мог ощущать хотя бы какие-то эмоции.
Колдовской амулет отводил от него взгляды, но не делал совершенно невидимым. Ведь отпечатки невидимых копыт на дорожном грунте привлекут гораздо больше внимания, чем какой- то неприметный всадник, проскакавший мимо. Редкие крестьяне, копошившиеся на пересохших полях, даже не поднимали голов, когда гнедой жеребец скакал мимо них. Большинство хуторов и деревень, мимо которых проезжал Накир были либо покинуты, либо в состоянии крайнего запустения.
Но вот темные точки, возникшие на горизонте, превратились в скопище солдатских палаток. Послышался гул голосов, прерываемый тревожным ржанием лошадей. Чернявый подъехал к лагерю, отмечая тяжелую недобрую атмосферу, сгустившуюся над этим местом. На него, как водится, не обратили внимания.
Люди с перекошенными красными лицами столпились на площадке возле самого высокого шатра. Многие размахивали оружием. Полтора десятка крепких воинов сгрудились вокруг юноши и девушки, сидевших на рослых породистых лошадях.
Молодой человек в роскошной одежде поднял руку, и было столько повелительной гипнотической силы в этом простом жесте, что гомон внезапно стих. Юноша молчал, глаза его налились холодом. Еще несколько томительных минут царило молчание, затем он заговорил:
— Не узнаю своих соратников, — звучный голос был негромок, но его слышали даже стоявшие позади всей толпы. — Реваз мертв, а вам вздумалось бунтовать. Воины! Вы собрались под моим знаменем, выполняя волю богов и императора. Рилан раскаялся в преступлении, совершенном против моего отца. Божья кара пала не только на него, но и на все Светлоземье. Ваши отцы и матери, братья и сестры, жены и дети живут, страшась того, что нынче происходит.