Неправильная сказка
Шрифт:
— Именем шведской короны требую от Вас сдать мне это место со всем, что здесь есть, и удалиться.
После слов «со всем, что здесь есть» Лесли очень захотелось ответить словами мастер-сержанта, когда тот видел беспорядок, но традиции требовали чего-то более церемонного.
— Именем императора отказываюсь, — традиционную оговорку про грохот осадных орудий добавлять почему-то не стал.
— Воля ваша… — его руки в черных перчатках неподвижно лежали на седле. — Потом не просите. Кстати, — в его глазах мелькнула нехорошая искра, — поздравляю с повышением… лейтенант.
Все-таки
— Этой ночью нас атаковали ваши люди? — Якову надо было вернуть мысли в привычную колею.
— Да. Вам повезло.
— Тела выкупать будете? — Задал Лесли обычный, в таких случаях, вопрос. Покойники стоили недорого, разве что совсем родовитые.
— Не нужно. Сам заберу. Вместе с прочим.
— Разбежался, — в разговор влез Ганс, до того стоявший неподвижно рядом с капитаном, — кавалерия у пехоты ничего не заберет. Она только бегать умеет. Для того вам и кони даны…
Драгуны заволновались, кое-кто потянулся к оружию, но их командир сидел в седле спокойно, будто не его сейчас оскорбляли. Лишь голову слегка повернул.
— С кем имею честь?
— Ганс Флайберг.
— Из гессенских Флайбергов?
— Из Магдебурга… — вообще то Ганс был из деревни, но сейчас это было не видно, да и не важно — вызов, формально, был брошен не одним человеком другому, а пехотой — кавалерии. Мероде сделал знак своим — вызов принят.
— Я слышал о тебе. Говорят, ты не промахиваешься…
— Я тоже слышал о тебе, Вальтер Мероде, по кличке Живодер… Говорят, тебя нельзя убить, — Ганс говорил размеренно и даже монотонно — как будто не на смертельную драку нарывался, а платежную ведомость читал.
— Нарываешься на ссору?
— На перестрелку. Думаю, что слухи врут. Ну как, Живодер, постоишь за честь кавалерии?
— Ну что же, перестрелка так перестрелка… Сколько выстрелов?
— Одного хватит… тебе…
— Отлично. Сто шагов?
— Пойдет.
Перестрелка — не дуэль, обошлись без секундантов, церемонных поклонов и прочих штатских глупостей. Ганс буднично-спокойно, как будто на учебной стрельбе, сделал пяток шагов вперед, воткнул сошку в землю, огляделся, начал заряжать. Мероде развернул коня, поехал к своему лагерю. Капитан Лесли застыл, переводя глаза с одного бойца на другого. Вот Ганс засыпал заряд, достал пули, покатал в руках — две забраковал, три забил в ствол, прибил шомполом, перехватил мушкет подмышку. Вот Мероде неторопливо, шагом отъезжал к своему лагерю, проверяя по дороге короткий кавалерийский карабин. Ветер налетал, играя плащом всадника и пером на шляпе мушкетера. Солнце раздвинуло тучи на небе — тоже вышло посмотреть. Отъехав шагов на сто, всадник развернул коня и остановился, вскинул карабин — сверкнули на солнце рейтарские латы. Ганс уронил мушкет на сошку, прицелился. Тут всадник стальной громадой пошел на него, медленно набирая скорость.
Яков Лесли, машинально положив руки на рукояти шпаги и пистолета, спокойно смотрел — он знал, что сейчас произойдет. Перестрелка началась…
Мероде
— Хорошо стреляешь, мушкетер… — его голос звучал ровно и невыразительно… — но ты не можешь убить смерть. Латный нагрудник на нем был пробит насквозь — черная зазубренная дыра напротив сердца.
Лесли, стиснув зубы и напомнив себе, что он потомок королей, скомандовал своим уходить. Его голос почти не дрожал, чем по праву можно было гордиться.
«Господи, почему так холодно», — подумал он, когда ворота монастыря захлопнулись.
— Так значит, смерть теперь стрижет бороду по венской моде, — сказала графиня Амалия на башне. Разумеется, ей все уже пересказали. — Интересно, надо будет сказать моему парикмахеру….
В полутьме стрелковой галереи маленький, нескладный солдатик в колете не по росту приложил мушкет к плечу, выстрелил — после переговоров прошло уже несколько часов, шведы подступали к стенам то тут, то там, стреляли, крутились, пробовали защитников на прочность. Капрал толкнул его в бок и крикнул:
— Пулю тоже заряжай, это настоящие шведы.
— А…
— Ты что, сержанта не слышал? — чужая пуля звякнула о стену, люди машинально пригнулись, кто-то помянул Деву Марию, кто-то матюгнулся.
Солдатик вспомнил кое-какие черные глаза, сплюнул — слюна была едкая от пороховой гари — и полез на пояс за новым зарядом.
Лесли по традиции смотрел на бой с надвратной башни. То и дело вспыхивали перестрелки — десятки драгун подлетали к стенам, спешивались, давали пару залпов и уходили, прежде чем защитники успевали пристреляться. Их товарищи что-то копали на холме, пара курносых полковых пушек сделала несколько выстрелов по воротам. Сержант с усмешкой смотрел, как драгуны мечутся то туда, то сюда. Зачем только Мероде понадобилась эта бессмыслица? Все равно такими наскоками крепость — пусть и такую древнюю, как этот монастырь не взять.
— Что вы думаете о сегодняшней дуэли? — ее светлость графиня Амалия на командном пункте воспринималась уже как неизбежное зло.
— Дуэли запрещены, Ваша светлость… Так, перестрелка. Ничего особенного.
— Ну да, как только дуэли запретили, так сразу изобрели перестрелки, встречи. Никакой разницы, но под указ не попадает…
— Ничего не думаю, если честно. Раньше Ганс не промахивался, конечно, но бывает всякое… Может быть, просто хорошая броня. В любом случае, даже чертовщина не поможет ему перелететь через стены.