Неправильный лекарь. Том 4
Шрифт:
От такого неожиданного натиска я даже на несколько секунд опешил. Понять не могу, Рябошапкин им совсем ничего не рассказал? Впрочем, да, мы же договорились, что он их просто соберёт сюда, а рассказывать буду я. Так я рассказал, чего ж тут непонятного. Закостенелая привычка не позволяет поверить, что новое лучше старого?
— По поводу того, что используемая вами мазь проверена веками, вы абсолютно правы, — начал я. — Тысячелетиями был проверен каменный топор, почему мы им сейчас не пользуемся? Потому что он морально устарел, так же, как и эта мазь, что стоит в шкафу для медикаментов у каждого из вас.
— Но все эти ваши прибамбасы
— Вот именно дёгтем как раз обусловлены нежелательные побочные эффекты мази, — парировал я. — Именно из-за его токсического действия погибают не только микробы в ране, но и самому пациенту тоже не очень хорошо. А при применении на обширных ранах и ожогах, повышение температуры обусловлено именно дёгтем. Безусловно эта мазь была настоящим прорывом в своё время, спасла за эти годы миллионы жизней, спасла тысячи конечностей от ампутации, это всё имеет место, но это пора отпустить в прошлое, как и каменный топор. И дело далеко не только в том, что старая мазь воняет, а новая нет, в новой применён антибиотик.
— Кто применён, простите? — выпучил на меня глаза другой знахарь. Я так понимаю, что это слово здесь не знакомо.
— Вещество, убивающее бактерий, сделанное из специального сорта плесневых грибов. Оно практически безвредно для человека, не вызывает токсического и раздражающего действия на ткани в ране.
— В эти банки замесили обычную плесень? — с недоверием и некоторым отвращением спросил знахарь, задавший первый вопрос. — И вы предлагаете плесень закладывать в рану?
После его слов в зале началось роптание, послышались смешки. Меня никто уже не слушал, все обсуждали плесень и то, как она будет расти в ране, осложняя процесс.
— Господа знахари, прошу внимания! — сказал я командным голосом и немного подождал пока все затихнут. — Я прекрасно понимаю, что вы привыкли к своей мази, её использовали ваши отцы и деды, но та мазь, которую я вам показываю, намного лучше. Она снимает воспаление в ране, а не вызывает раздражение, отравление и повышение температуры. А вещество, выделенное из плесени, активно борется с болезнетворными микробами, не давая им размножаться и убивая их на корню. Это всё не голословно, испытано в лабораторных условиях на самых распространённых микроорганизмах, участвующих в патологическом гнойном процессе. И основа мази в отличие от рыбьего жира не забивает рану жирной плёнкой, а наоборот, очищает и забирает на себя отделяемое, как повязка, пропитанная гипертоническим раствором.
— Ничего себе, — сказал кто-то из знахарей. — Лекарь знает, что такое гипертонический раствор.
— Сам в шоке, — тихо ответил его сосед.
— Да, господа, — ситуация начинала меня злить, но я старался особо не заводиться. Они же не виноваты, что живут в таком мире с такими условиями. — Я знаю, что такое гипертонический раствор, компресс из лопуха и капустного листа, чистотел, настойка из мухомора на нашатыре, клевер на кефире.
— Можно помедленнее, — попросил самый молодой знахарь. — Я записываю.
— Ни в коем случае этого не надо записывать! — сказал я строгим тоном, немного повысив голос. — Это всё примеры, рассказанные пациентами, которые пришли с серьёзными проблемами, причиной которых явилось их самолечение этими фармацевтическими изысками. Это я всё к тому, что существует много народных рецептов, которые даже
— Господин лекарь, — снова обратился ко мне пожилой знахарь, поднимаясь со стула. Он был единственным, кто вставал, остальные просто выкрикивали с места. — Если верить вашим последним словам, то добрая половина наших мазей, кремов, микстур и порошков являются угрозой для пациента, а не средством спасения.
— А именно так и есть, кивнул я. — Значительная часть имеющихся у вас препаратов имеют больше историческую ценность, а не лечебную. Их роль сыграна, и они должны уйти со сцены. В ближайшее время будет производиться замена или модификация старых препаратов с целью улучшить качество медицинской помощи, ускорить выздоровление пациентов, а самое главное — идти в ногу со временем, а не оставаться в средних веках.
— Эк вы красиво говорите, господин лекарь, — сказал один из знахарей, который до этих пор молчал. — Если эта мазь также хороша, как вы рассказали, будем на вас молиться. А если нет — проклянём. Точнее переведём на вас проклятия, которые будут на нас насылать наши пациенты.
— А я не буду делать ставок на свою победу, — спокойно ответил я. — Не хочу, чтобы вы остались мне что-то должны. Ну а раз молиться будете, то этого мне вполне достаточно. Мне предстоит ещё столько всего сделать, что ваши молитвы будут очень кстати. Ну так что, мазь берём? Или ещё поговорим?
Я глянул на часы, до трёх оставалось совсем немного, разговаривать уже особо и некогда. Я и не заметил, как пролетело время за всеми этими выяснениями остоятельств. Знахари ещё какое-то время переглядывались и перешёптывались, но вопросов больше не задавали. Наконец самый молодой и самый решительный подошёл к столу, взял банку и подготовленные бланки, коротко поклонился и вышел из кабинета.
Вслед за ним потихоньку потянулись и остальные. Несколько из них взяли что надо со стола и снова сели на свои места. Я сначала удивлённо посмотрел на них, ожидая какой-нибудь каверзы, потом до меня дошло. Вот идиот! Они просто из той группы, у кого я сегодня буду первыми вести второе занятие.
К трём все собрались, количество обучаемых я запомнил. Уже потихоньку начал запоминать и лица. Завтра у кого-то из них буду присутствовать на приёме, чтобы обучать индивидуально на рабочем месте. Как говорится, будем ставить руку. Виктор Сергеевич и Илья Юдин уже сейчас ведут практику и других знахарей. Мы с ними договорились, что я буду вести только во вторник и четверг, а они каждый день.
Когда я закончу вести семинары, тоже буду вести каждый день, если ещё останется кому. С Рябошапкиным я договорился, что он будет брать на себя хотя бы двоих в неделю на своё усмотрение, а для меня будет делать записи об успехах и неудачах, если что я потом на основании этого решу, кому нужна моя помощь. Подобные дневники Юдину и Панкратову я давать не стал, они уже практически профи в этом деле. Особенно Виктор Сергеевич, уж не мне его проверять.
Когда обучающиеся заинтересованы в том, что рассказывает их учитель, это видно сразу. Умные лица, ясные взгляды, шелест листов бумаги, ручек и карандашей. Также у меня было, когда преподавал в медицинском училище и студентки поняли, что если записывать все мои лекции и готовиться по ним к занятиям, то хорошая оценка тебе обеспечена.