Неправильный разведчик Забабашкин
Шрифт:
Решение было принято, и на душе в мгновение ока стало намного легче.
«Всё, теперь я вновь сам по себе и действую так, как хочу!»
Покосился на нахмурившегося разведчика и, увидев в его глазах непонимание, пожалел этого замечательного человека. Он был на службе у государства, выполнял серьёзную работу, очень важную для страны работу, а тут я отвлёк его своим внезапным появлением. Да ещё и подчиняться не захотел. А ведь он военный и к такому саботажу, наверное, не привык. Одним словом, не нужно мне было сюда ехать.
Сожалея о сделанном, тоже поднялся и бросил
— Извините, что потревожил. Больше вы меня не увидите. Ауфидерзейн! — развернулся и пошёл в темноту.
Отныне я понял, что буду вести войну в тылу врага, так сказать, в индивидуальном порядке.
«Ну и ладно. Ну и пусть. Главное — как можно больше уничтожить гадов. А как уж я это буду делать — совершенно неважно!»
Глава 3
По рукам
— Подождите, Алексей, — остановил меня разведчик.
Я не стал строить из себя недоговороспособного. Сразу остановился, развернулся и как можно более безразличным тоном, спросил:
— Ну?
Собеседник подошёл ближе.
— Алексей, ситуация сложная. Но давайте попробуем в ней разобраться. Вы согласны, что мы с вами друзья и не хотим причинять друг другу ни хлопот, ни вреда?
— Полностью согласен.
— Тогда давайте поступим вот как. Всё, что вы мне рассказали, просто оказалось удивительным. Об этом я должен доложить наверх. И если они не сочтут меня сумасшедшим, пришлют свои инструкции и директивы. Вы меня понимаете?
— Понимаю, — заявил я и тут же добавил: — Господин Шульц, раз уж вы будете связываться с Центром, то могу вас попросить кое-что им передать, и кое о чём у них узнать?
— Конечно, Алексей. Что мне нужно им сообщить?
— Спросите, пожалуйста, долетел ли к ним самолет с остатками дивизии. И поинтересуйтесь, пожалуйста, о самочувствии бойцов, командиров и медперсонала. А еще попросите их, если у них есть связь с подпольем Троекуровска, или какие-то другие возможности, то пусть поищут юго-западнее аэродрома, в болотах, лейтенанта государственной безопасности Воронцова.
— Этот лейтенант госбезопасности осведомлён об архивах в вагоне? — тут же вспомнил о своём визави.
В этот момент я понял, что сейчас мне нужно было сразу же обеспечить алиби Воронцову, если, конечно, он жив. А потому заявил:
— Да откуда? Он же в тот момент на станции не был, когда вагоны взорвались. Архива он не видел. Я просто с ним при отступлении из города выходил. Он в болоте потерялся.
— Но вы рассказали о секретных документах?
— Нет, конечно.
— Почему? Вы посчитали это неважным?
— Вот именно! — Честно ответил я и пока явно беспокоящийся разведчик меня не перебил, продолжил: — Какой мне был прок от той информации? Ну вот сами подумайте. Вы просто не представляете, что там вокруг творилось в тот момент. Немчура со всех сторон летела, ехала и бежала в наступление. Разве в той обстановке меня могли интересовать какие-то бумажки?
— Но вы уверены, что вагон с бумагами уничтожен? — ещё раз затронул надоевшую тему визави.
— Сам видел! — уверенно сказал я, уже сто раз пожалев о придуманной истории. И чтобы разведчик
— Хорошо. Я запомнил. Ещё что-нибудь?
— Да, есть ещё кое-что важное. Передайте, пожалуйста, что среди выходящих из-под Новска войск было замечено достаточно большое количество предателей и шпионов. Многие из них были нами разоблачены и ликвидированы, но в суматохе и суете тех дней всё же кто-то мог ускользнуть от нашего внимания и просочиться к нам в тыл. Кроме этого, сообщите пожалуйста в Центр, что разоблачить шпионов у нас получалось из-за ржавой скрепки и квадратных гвоздей с шипами на сапогах.
— Скрепки? Гвозди? — удивился разведчик.
Пришлось в деталях рассказать ему о методе, с помощью которого мы сумели выявить как минимум двух предателей.
Одномоментно вываливая собеседнику столь большой объем информации, я надеялся на его память. Антон Фёдорович был профессиональным разведчиком и вряд ли мог бы успешно работать многие годы, если бы она у него не была развита.
На всякий случай уточнил:
— Вы запомнили?
— Да. Как свяжусь со своим начальством, обязательно доложу о вас, ваших просьбах и ваших идеях… гм… со скрепками и гвоздями.
— Поверьте, это довольно эффективный способ. И, конечно, его эффективность зависит от секретности.
— Я понимаю. Вы не беспокойтесь, всё передам. Посмотрим, что они скажут. А пока предлагаю мир, — вполне дружелюбно улыбнулся он.
Я прекрасно знал, что именно ответят из Москвы, но всё же улыбнулся в ответ и пожал протянутую руку.
— Мир, хотя мы, в общем-то, и не ссорились.
— Вот и хорошо, — уверенно пожал Живов мне руку. — Тогда пойдёмте в вашу новую квартиру? Тут недалеко.
Я покачал головой. Уже во время разговора, когда решил вопрос сотрудничества, я понял, что жить в его квартире не собираюсь.
Постарался донести до него эту мысль.
— Уважаемый Отто, дело в том, что ни вы, ни я не знаем, как в дальнейшем здесь сложится моя судьба. Я не профессиональный резидент, поэтому могу проколоться и засыпаться на чём-нибудь в любой момент. Одним словом, я не имею права подвергать вас риску. Если вдруг со мной что-нибудь случиться, то могут через вашу женщину, которая мне будет якобы сдавать жильё, выйти на вас. Поэтому спасибо за предложение и приглашение, но жить в той квартире я отказываюсь. Вы слишком ценны для нашей Родины, чтобы вами рисковать.