Непредсказуемый граф

Брайант Аннабел

Нет, внешняя красота, пусть самая выдающаяся, не станет решающим аргументом при выборе мужа. Красота действительно привлекает, но что ее действительно могло бы впечатлить – это поступок. Если мужчина способен на самоотречение, способен сделать другому что-то доброе, не думая о собственной выгоде, то она могла бы простить ему и заурядную внешность, и молчаливую робость. Похоже, в обществе материальное и общественное положение человека оценивается куда выше, чем та материя, что составляет его личность, его сущность. Когда двое узнают друг друга, начинают понимать, как мыслит и чувствует другой, – только тогда между ними может родиться душевная связь, та самая, без которой брак не имеет никакой

ценности.

– Я стараюсь ради тебя, Кэролайн, – обиженно наморщив лоб, сказала леди Дерби. – Временами мне кажется, что ты слишком хороша для нашего общества – слишком умна и прогрессивна. Ты должна помнить, что у нас предпочитают женщин с традиционными взглядами, и держаться соответственно, даже если тебя тянет на приключения.

Кэролайн, к своей чести, воздержалась от ответа и, чтобы ненароком не сказать лишнего, подлила себе чаю и принялась пить его мелкими глотками.

– Сегодня вечером нам представится еще одна прекрасная возможность присмотреться к интересным холостякам, – продолжила Беатрис. – У герцога Уоррена соберутся не только любители потанцевать, но и ценители прекрасного. Говорят, у него лучшее в Лондоне собрание предметов искусства, и сегодня он представит публике очередное свое приобретение.

– Как интересно! – живо откликнулась Кэролайн. – Тогда папа пойдет с нами? Слушать музыку и танцевать он не слишком любит, но ведь он не откажется посмотреть на картину, которую еще никто не видел?

А вот Линдси танцевать умеет и, как видно, любит. Интересно, дождется ли она его приглашения на танец в этот раз, если, конечно, он поедет к герцогу Уоррену.

– Да, он, кажется, собирается поехать.

Кэролайн успела забыть, что говорила об отце, и восприняла слова матери как ответ на вопрос, который задала про себя.

– Мой муж не часто может сопровождать нас во время всех этих светских приемов, – словно оправдываясь, продолжила леди Дерби, обращаясь к сестре. – Но сегодня – случай особенный. Возможность ознакомиться с собранием картин герцога Уоррена он не упустит.

– Значит, увидимся вечером у герцога. А сейчас нам с Беатрис пора вас покинуть – надо почистить перышки перед выходом в свет.

Провожая тетю и кузину, Кэролайн чувствовала приятное волнение. Сердце замирало от предвкушения встречи. Встречи с графом Линдси.

Глава 5

Линдси не находил себе места. Тихо выругавшись, он плеснул в стакан немного бренди и залпом выпил. Повинуясь внезапному порыву, он достал из потайного кармана брошенного на стул плаща «Нону» и, бережно расправив холст, пристально взглянул на картину. Он не знал, как к ней относиться, как не знал, как относиться к только что совершенной краже. Конечно, он говорил себе, что только вернул то, что законно принадлежало ему, и в то же время понимал, что лишь пытается себя обмануть. Черт бы побрал того, кто сделал из собственного сына вора и обманщика.

Линдси прошелся по кабинету, открыл потайной ящик стола и положил туда картину. Первый шаг сделан. Осталось сделать еще два – отыскать и вернуть на законное место две другие картины. И тогда родовое имение минует угроза быть проданным с аукциона, а его теперешний владелец избежит печальной участи банкротства.

Но как найти украденные картины, попавшие на черный рынок антиквариата? Нелегальная торговля предметами искусства была делом весьма прибыльным, и вовлеченные в нее люди умели хранить тайны. Судя по переданным ему документам, все попытки разыскать картины по горячим следам потерпели фиаско, но сейчас, годы спустя, задача казалась и вовсе невыполнимой. И все же каким-то чудом «Нона» обнаружила себя, и благодаря своей решительности – да чего уж там, беспринципности – Линдси удалось ее

вернуть. Однако удача – дама капризная, и рассчитывать на нее он не мог. Что, если поиск других двух картин затянется на годы? Поверенный отца продолжит затягивать удавку на его шее, пока не превратит его в жалкого нищего?

Устав от бесплодных гаданий, Линдси велел Хобсу, своему дворецкому, подать карету. Он поедет в «Уайтс», в клуб. Там легче будет отвлечься от мрачных раздумий – в кругу друзей и без женщин.

Надежды его не обманули. В привычной и приятной ему атмосфере джентльменского клуба Линдси воспрял духом. У него здесь имелось любимое кожаное кресло, расположенное слева от входа, напротив камина. Сидя в нем, можно видеть всех, кто входит и выходит из помещения, но при этом оставаться не на виду. К тому же высокая удобная спинка и тепло очага дарило тому, кто его занимал, ощущение комфорта. Линдси направился к своему любимому креслу, которое оказалось занято. Одного пристального взгляда на сидевшего в нем господина было достаточно, чтобы тот молча уступил его Линдси.

Линдси снисходительно кивнул сообразительному джентльмену. Нет, он не принадлежал к тем, кто самоутверждается за счет запугивания или унижения тех, кто слабее. У разных людей было о нем разное мнение. Кто-то считал его сладкоречивым обольстителем и волокитой, кто-то – заносчивым аристократом. На самом деле в нем было понемногу от всего перечисленного. Но, что самое важное, он никогда намеренно никого не обманывал и не предавал. До сегодняшнего дня.

Отец все же превратил его в того, кем он никогда не хотел быть. Досадно и больно. Но существовало еще и второе условие, которое Линдси и не собирался выполнять. Он не желал производить на свет наследника. Как любой здоровый мужчина его возраста, он не возражал против самого процесса, однако становиться родителем, не имея к тому ни склонности, ни умения, категорически не хотел. Таким отцам, каким был для него покойный граф Линдси, не место среди людей, а иного примера для подражания у нынешнего графа Линдси не имелось.

Он на собственном опыте убедился в том, что любовь если не обман, то уж точно чувство непостоянное. Непостоянное и опасное для того, кто по недомыслию поддался ему. Ему случалось становиться свидетелем диких, отвратительных поступков, совершаемых «во имя любви», словно любовь сама по себе дает отпущение грехов.

Ни брак, ни долговременная связь, ни тем более любовь в его ближайшие планы не входили. Женщины, с которыми Линдси проводил время, были щедры на ласки и вполне довольствовались тем, что получали взамен. А вот верили они его комплиментам или нет, его не касалось. Пожалуй, этих женщин секс тоже интересовал куда больше, чем «нежные чувства». Во время акта Линдси предпочитал помалкивать, а если и произносил слова, то это были отрывистые команды, а не признания. Его совершенно не прельщала роль терпеливого наставника, призванного лишить молоденькую дебютантку наивных иллюзий и превратить ее в послушную своим прихотям покорную жену.

Мысль о молоденьких дебютантках вызвала к жизни образ одной конкретной дебютантки этого сезона – леди Кэролайн. Она его удивила, притом что удивить его было непросто. Когда они танцевали, тела их понимали друг друга без слов. А может, и не тела, а души. Линдси был уверен в том, что и она это почувствовала. Возможно, потому она и не поднимала глаз, предпочитая рассматривать его шейный платок на протяжении почти всего танца.

Право же, ему рано впадать в детство. Или он ударился в мистику? Всегда полезно прислушаться к отрезвляющему голосу разума. И взглянуть на себя со стороны. Пресыщенный, утомленный жизнью аристократ тридцати с лишним лет очарован невинной девицей, которой едва исполнилось двадцать.