Непремеримость
Шрифт:
– Это нужно для вашей партии? Или для Юзефа лично?
Рыдз закурил.
– Неразделимые понятия.
– Конечно, готов... Хотя в отличие от Меньшикова и Бакая я оказывал такую помощь Юзефу... вашей партии, которая по законам империи подлежит суду... Скорее всего военному. Я ведь преступил присягу, так что охран... охранка, включив меня в розыскные листы, вполне может потребовать моей выдачи и у французской полиции, если узнает о моих контактах с Бурцевым.
– Я встречусь с Бурцевым и объясню ему вашу ситуацию. Думаю, он отнесется
– Да, такой визит был бы весьма уместен.
– Хотя, - Рыдз снова улыбнулся своей мягкой, женственной улыбкой, - я тоже в розыскных листах, ушел из-под виселицы...
– Тогда не надо! Ни в коем случае, - воспротивился Турчанинов.– Я все устрою сам, спишусь с ним, договорюсь о встрече на нейтральной почве, вам рисковать нельзя.
– Спасибо, Анджей, это так трогательно. Тем не менее сейчас я отвечаю за вашу безопасность, а не наоборот... Давайте увидимся здесь же, завтра, в девять. Вас это время устроит?
– В десять. Я сдаю свой пост в девять... Я теперь служу ночным портье, смена кончается не ранее девяти пятнадцати... Пока все передашь сменщикам, то да се...
– Денег на жизнь хватает?
– Вполне, благодарю.
– А на ветчину?– Рыдз снова улыбнулся.– Юзеф уполномочил меня передать вам некоторую сумму... Лицо Турчанинова замерло.
– Видите ли, я какой-никакой, но русский дворянин... Я не умею принимать вспомоществование от кого бы то ни было. Так что просил бы вас более к сему предмету не возвращаться. Завтра в десять здесь же, честь имею.
– Минуту, - остановил его Рыдз.– Вы напрасно сердитесь, Анджей. В нашем обществе взаимная выручка не считается обидной. Мы живем несколько иными, скажем так, нравственными категориями. Они основаны на абсолютном доверии друг к другу... Вам, возможно, понадобятся деньги для работы... Для нашей работы. Вот в чем дело. И это не есть какая-то подачка... Или тем более оплата услуги... Рациональная оценка сложившейся ситуации, всего лишь. Ваше бывшее звание в охранке ротмистр?
– Точно так.
– Никаких документов, удостоверяющих вашу личность, не сохранилось?
– Все сохранилось, как же иначе... Иначе на острове Сен Луи (11) не дадут продления вида на жительство.
– Но вы здесь обосновались не под своим именем?
– Конечно. У меня вполне надежный паспорт, - Турчанинов усмехнулся, - выкраден из охран охранки.
– До завтра, ладно?
Турчанинов не удержался, шутливо передразнил:
Рыдза.
– "Вадно" Поляка сразу можно определить по вполне французским буквам - "в" и "л".
Рыдз рассмеялся.
– До встречи, Анджей.
2
Квартира Владимира Львовича Бурцева, которую он снимал на Ваграме, являла собою Румянцевскую библиотеку в миниатюре стены трех комнат, широкого коридора, даже кухни были заставлены самодельными стеллажами, набитыми книгами, журналами, большими папками с газетными вырезками, бюллетенями заседаний
Рыдза признал сразу же. но, однако, настоящим именем называть не стал, осведомился, как следует обращаться; выслушав ответ- "Мацей", удовлетворенно кивнул и, пригласив устраиваться в кабинете где свободного пространства почти не было, оттого что кипы новых не проработанных еще газет валялись на полу, между скрипучими разностильными стульями, отправился готовить кофе.
Вернувшись со своей крохотной чашечкой и стаканом для Рыдза осведомился:
– Чем могу служить?
– Владимир Львович мы получили данные, которые бы хотелось перепроверить. Один наш товарищ видел как глава боевки социалистов-революционеров садился в экипаж некоего полицейского чина носящего цивильную форму.
– Это вы про Азефа?
– Да.
– Ну и что?
Рыдз опешил.
– То есть как?
– А так, - хохотнул Бурцев.– Для меня совершенно ясно что Азеф - провокатор. И я про это как вам, по-видимому известно, неоднократно заявлял. Но ведь ЦК постоянно берет его под защиту.
– Чем вы это можете объяснить?
Бурцев разбросал руки словно драчливый петух крылья.
– А вы?
– Партия переживает кризис, - ответил Рыдз убежденно. Мы об этом писали неоднократно.
– Я, как бывший эсер слушаю это с болью, но увы Ленин тут прав, - вздохнул Бурцев, - именно кризис.
– Мне тоже это больно слышать Владимир Львович. Я имею множество друзей эсеров, честнейшие люди огромного личного мужества и чести.
– Да уж этого не занимать.
– Однако. Владимир Львович, товарищ, получившии информацию об Азефе крайне щепетилен в вопросе обвинения кого бы тот ни было, да тем более в провокации. Этот товарищ просит вас встретиться с человеком который бежал из охранки после того, как оказал нам реальную помощь. Вполне серьезную. Он в розыскных листах ему грозит военно-полевой суд. Если французы выдадут его Петербургу надо ждать еще одного обвинительного приговора. Мы можем надеяться, что использование вами этого человека не нанесет ему ущерба?
– Хотите чтобы я встретился с анонимом?
– Да.
– Как правило я работаю с теми, кто принимает на себя ответственность товарищ Рыдз.
– Этот человек возможно еще пригодится нам для борьбы. Мы стараемся оберечь его от провала.
– Проверяли его? Надежен?
Рыдз ответил вопросом.
– А вы Меньшикова с Бакаем проверяли? Надежны?
– Да.
– Двойной игры с их стороны быть не может?
– Нет. Ведь именно они помогли мне разоблачить провокатора Зинаиду Жуженко.