Непреодолимо
Шрифт:
— Я бы хотел, чтобы мы тоже пошли на свадьбу, — сказала Милли.
— Это только для взрослых, — сказал ей я.
— Я знаю, но я хочу увидеть невесту. Фрэнни сказала, что пришлет мне несколько фотографий. Она резко вздохнула. — Я никогда не была на свадьбе.
В дверях появилась моя мать. — Боже мой, ты выглядишь красавцем, — сказала она, опираясь на раму и скрестив руки.
— Спасибо. Я опустил руки по бокам. — Думаю, я готов. Но я не хотел идти.
— Во сколько церемония? — спросила она.
— В четыре. Потом фотографии, потом коктейли,
Я пересказал план, который мне дал Вудс. В отличие от меня, у всех женщин были трехстраничные маршруты на сегодня с цветной кодировкой.
— Лучше поторопиться, — сказала моя мама. — Уже почти два, и снова идет снег. Ты останешься в гостинице на ночь?
Я нахмурился, глядя на свое отражение, и снова потянул за узел. Воротник был немного тесноват. — Может быть. Я дам тебе знать.
— Просто останься. Она вошла в комнату и повернула меня лицом к себе, суетясь с моим галстуком. — Так ты сможешь расслабиться и получать удовольствие, не беспокоясь о дорогах, выпивке или чем-то еще. Ты можешь остаться и пообщаться. Пригласи кого-нибудь на танец. Будьте очаровательным и заводи разговоры.
Девочки захихикали, и я бросил на них зловещий взгляд, прежде чем оттолкнуть руки матери. — Ладно, хватит. Мне пора идти.
— Пока, папочка! Все трое спрыгнули с кровати и набросились на меня с объятиями, пока я пытался выйти за дверь. — Повеселись!
Я обнял и поцеловал их, чмокнул маму в щеку, помахал папе, который сидел на диване и смотрел футбол, и поспешил выйти через заднюю дверь.
По дороге в Кловерли, которая была дерьмовой из-за снега, я решил, что не собираюсь проводить ночь с Фрэнни. Это было слишком эгоистично. Я придумаю какую-нибудь отговорку, почему мне нужно домой, а завтра, может быть, мы сможем поговорить.
И тут я увидел ее.
Около четверти четвертого она заглянула в комнату, которую женихи использовали в гостинице, чтобы дождаться начала церемонии. — Все в порядке?
— Заходи, — позвал Вудс.
Фрэнни вошла в комнату, и у меня чуть не подкосились колени. На ней было черное бархатное платье, которое обтягивало ее изгибы. У него были короткие рукава, глубокий V-образный вырез, и оно доходило ей до колен. На ней были остроносые черные туфли на высоком каблуке с ремешком на лодыжке, а ее волосы, украшенные золотыми нитями, были распущены и волнистыми прядями ниспадали на одно плечо. Мне пришлось сдерживать себя, чтобы не броситься к ней и не зарыться в нее лицом.
— Пора, — сказала она, улыбаясь, на ней была помада глубокого красного оттенка. — У меня есть инструкции, мне нужно забрать вас, ребята, и отвести в амбар.
— Наконец-то. Вудс выглядел взволнованным. — Ты взял кольца? — спросил он меня.
Я похлопал по карману. — Взял.
Когда мы шли к амбару, нам пришлось выйти на улицу, и я подождал, чтобы идти в ногу
с Фрэнни. — Ты выглядишь великолепно, — сказал я ей. — Но ты, наверное, замерзла. Возьми мое пальто. Я выскользнул из своего пальто и накинул его ей на плечи.
— Спасибо, — сказала она, застенчиво улыбаясь мне. — Ты тоже хорошо выглядишь.
— Как
— Хорошо. Она посмотрела вперед на Вудса, который практически бежал к сараю, и рассмеялась. — Он так взволнован.
— Да.
— Я так рада за него. За них обоих. Затем она вздохнула. — И я завидую.
— Потому что ты хочешь выйти замуж?
— Ну, да, однажды. Но, наверное, в основном я завидую тому, что им так легко быть вместе. Я бы хотела, чтобы так было и у нас. Ты можешь остаться на ночь? Она с надеждой улыбнулась мне.
Я нахмурился и открыл для нее дверь в сарай, разрываясь между тем, что я хотел сделать, и тем, что я должен был сделать. Но в любом случае, сейчас было не время разбираться с этим. — Думаю, да.
Ее улыбка расширилась, а в глазах заплясали огоньки. — Хорошо. Ладно, возьми свое пальто. Я пойду сообщу Эйприл, что ты здесь. Не двигайся.
Я смотрел, как она уходит, и чувствовал себя дерьмово. Я стоял рядом со своим лучшим другом, когда он женился на любви всей своей жизни, и чувствовал себя как дерьмо. Я смотрел, как они произносят клятвы, надевают кольца друг другу на пальцы, делят свой первый поцелуй в качестве мужа и жены, и каждый момент заставлял меня чувствовать себя еще хуже.
Потому что я знал, что Фрэнни тоже смотрит, и видел, как она широко раскрывает глаза от удивления, плачет от эмоций, улыбается от радости. Возможно, она мечтала о том дне, когда она пойдет к алтарю под руку с отцом, сияя от счастья, как Стелла, ее будущий муж будет ждать ее, чтобы взять за руку, начать новую жизнь, создать семью. Я никогда не смог бы дать ей этого. Я не мог дать ей ничего. Я даже не мог поцеловать ее на глазах у детей.
По мере того, как длился вечер, мне становилось все хуже и хуже. Я заставлял себя улыбаться на фотографиях. Я едва притронулся к своему ужину. Я напряженно наблюдал со своего места за главным столом, как жених и невеста танцевали в первый раз, потягивая второй бокал виски.
Фрэнни сидела со своей семьей, и я видел, как на протяжении всего ужина она смотрит на меня из другого конца зала, но я ни разу не посмотрел ей в глаза. Меня убивало осознание того, что я должен разбить ей сердце. И я не хотел делать это сегодня, но я не был уверен, что смогу выдержать еще. Я никогда не был тем, кто откладывает то, что должно быть сделано. Зачем продлевать эту пытку?
После того как подали торт и начались танцы, она подошла к тому месту, где я сидел, с бокалом шампанского в руке. — Привет, — сказала она, улыбаясь.
— Привет.
— Тебе не понравился торт? Она указала жестом на мою тарелку с десертом, которая все еще была не тронута. Я не откусил ни кусочка.
— Я не настолько голоден.
Ее брови приподнялись. — Я никогда раньше не слышала, чтобы ты так говорила. Ты хорошо себя чувствуешь?
— Вообще-то, не очень. Я ослабил узел на своем галстуке. — Мне немного жарко.
— Ну, я пришла узнать, не хочешь ли ты потанцевать, но, может быть, вместо этого ты хочешь немного подышать свежим воздухом?