Непреодолимо

Харлоу Мелани

– Я бы хотела, чтобы мы тоже пошли на свадьбу, - сказала Милли.

– Это только для взрослых, - сказал ей я.

– Я знаю, но я хочу увидеть невесту. Фрэнни пообещала, что пришлет мне несколько фотографий. Она резко вздохнула.
– Я никогда не была на свадьбе.

В дверях появилась моя мать.

– Боже мой, ты выглядишь потрясающе, - сказала она, опираясь на раму и скрестив руки.

– Спасибо. Я опустил руки по бокам.
– Думаю, я готов.

Но я не хотел идти.

– Во сколько церемония?
– спросила она.

– В четыре. Потом фотографии,

потом коктейли, потом ужин.

Я пересказал план, который мне дал Вудс. В отличие от меня, у всех женщин были трехстраничные маршруты на сегодня с цветной кодировкой.

– Лучше поторопиться, - сказала моя мама.
– Уже почти два, и снова идет снег. Ты останешься в гостинице на ночь?

Я нахмурился, глядя на свое отражение, и снова потянул за узел. Воротник был немного тесноват.

– Может быть. Я дам тебе знать.

– Просто останься. Она вошла в комнату и повернула меня лицом к себе, суетясь с моим галстуком.
– Так ты сможешь расслабиться и получать удовольствие, не беспокоясь о дорогах, выпивке или чем-то еще. Ты можешь остаться и пообщаться. Пригласи кого-нибудь на танец. Будь очаровательным и заводи разговоры.

Девочки захихикали, и я бросил на них зловещий взгляд, прежде чем оттолкнуть руки матери.

– Ладно, хватит. Мне пора идти.

– Пока, папочка! Все трое спрыгнули с кровати и набросились на меня с объятиями, пока я пытался выйти за дверь.
– Повеселись!

Я обнял и поцеловал их, чмокнул маму в щеку, помахал папе, который сидел на диване и смотрел футбол, и поспешил выйти через заднюю дверь.

По дороге в Кловерли, которая была дерьмовой из-за снега, я решил, что не стану проводить ночь с Фрэнни. Это было слишком эгоистично. Я придумаю какую-нибудь отговорку, почему мне нужно домой, а завтра, может быть, мы сможем поговорить.

И тут я увидел ее.

Около четверти четвертого она заглянула в комнату, которую женихи использовали в гостинице, чтобы дождаться начала церемонии.
– Все в порядке?

– Заходи, - крикнул Вудс.

Фрэнни вошла в комнату и у меня чуть не подкосились колени. На ней было черное бархатное платье, которое обтягивало ее изгибы. У него были короткие рукава, глубокий V-образный вырез, и оно доходило ей до колен. На ней были остроносые черные туфли на высоком каблуке с ремешком на лодыжке, а ее волосы, украшенные золотыми нитями, были распущены и волнистыми прядями ниспадали на одно плечо. Мне пришлось сдерживать себя, чтобы не броситься к ней и не зарыться в нее лицом.

– Пора, - сказала она, улыбаясь, на ней была помада глубокого красного оттенка.
– У меня есть инструкции, мне нужно забрать вас, ребята, и отвести в амбар.

– Наконец-то. Вудс выглядел взволнованным.
– Ты взял кольца?
– спросил он меня.

Я похлопал по карману.

– Взял.

Когда мы шли к амбару, нам пришлось выйти на улицу, и я подождал, чтобы идти в ногу с Фрэнни.

– Ты выглядишь великолепно, - сказал я ей.
– Но ты, наверное, замерзла. Возьми мой пиджак. Я выскользнул из своего пиджака и накинул его ей на плечи.

– Спасибо, - сказала она, застенчиво улыбаясь мне.
– Ты тоже

хорошо выглядишь.

– Как ты?
– спросил я.

– Хорошо. Она посмотрела вперед на Вудса, который практически бежал к сараю, и рассмеялась.
– Он так взволнован.

– Да.

– Я так рада за него. За них обоих. Затем она вздохнула.
– И я завидую.

– Потому что ты хочешь выйти замуж?

– Ну, да, однажды. Но, наверное, в основном я завидую тому, что им так легко быть вместе. Я бы хотела, чтобы так было и у нас. Ты можешь остаться на ночь?

Она с надеждой улыбнулась мне.

Я нахмурился и открыл для нее дверь в сарай, разрываясь между тем, что я хотел сделать, и тем, что я должен был сделать. Но в любом случае, сейчас было не время разбираться с этим.

– Думаю, да.

Ее улыбка расширилась, а в глазах заплясали огоньки.

– Хорошо. Ладно, возьми свой пиджак. Я пойду сообщу Эйприл, что ты здесь. Не двигайся.

Я смотрел, как она уходит, и чувствовал себя дерьмово. Я стоял рядом со своим лучшим другом, когда он женился на любви всей своей жизни, и чувствовал себя как дерьмо. Я смотрел, как они произносят клятвы, надевают кольца друг другу на пальцы, делят свой первый поцелуй в качестве мужа и жены, и каждый момент заставлял меня чувствовать себя еще хуже.

Потому что я знал, что Фрэнни тоже смотрит, и видел, как она широко раскрывает глаза от удивления, плачет от эмоций, улыбается от радости. Возможно, она мечтала о том дне, когда она пойдет к алтарю под руку с отцом, сияя от счастья, как Стелла, ее будущий муж будет ждать ее, чтобы взять за руку, начать новую жизнь, создать семью. Я никогда не смог бы дать ей этого. Я не мог дать ей ничего. Я даже не мог поцеловать ее на глазах у детей.

По мере того, как продолжался вечер, мне становилось все хуже и хуже. Я заставлял себя улыбаться на фотографиях. Я едва притронулся к своему ужину. Я напряженно наблюдал со своего места за главным столом, как жених и невеста танцевали в первый раз, потягивая второй бокал виски.

Фрэнни сидела со своей семьей, и я видел, как на протяжении всего ужина она смотрит на меня из другого конца зала, но я ни разу не посмотрел ей в глаза. Меня убивало осознание того, что я должен разбить ей сердце. И я не хотел делать этого сегодня, но я не был уверен, что смогу выдержать еще. Я никогда не был тем, кто откладывает то, что должно быть сделано. Зачем продлевать эту пытку?

После того как подали торт и начались танцы, она подошла к тому месту, где я сидел, с бокалом шампанского в руке.

– Привет, - сказала она, улыбаясь.

– Привет.

– Тебе не понравился торт?

Она указала жестом на мою тарелку с десертом, которая все еще была не тронута. Я не откусил ни кусочка.

– Я не настолько голоден.

Ее брови приподнялись.

– Я никогда раньше не слышала, чтобы ты так говорил. Ты хорошо себя чувствуешь?

– Вообще-то, не очень. Я ослабил узел на своем галстуке.
– Мне немного жарко.

– Ну, я пришла узнать, не хочешь ли ты потанцевать, но, может быть, вместо этого ты хочешь немного подышать свежим воздухом?