Непридуманная сказка

Перепечина Яна

Так однажды она, зная о дурном характере их старого лифта, отправляясь в опеку, хитроумно подпрыгнула… И вместо беседы с инспектором три часа просидела в застрявшей кабине на предусмотрительно припасённой газетке, читая любовный роман.

В следующий раз, собираясь за очередной справкой теперь уже к участковому, она даже не пожалела собственного симпатичного лица. Кожа у неё была очень нежной, стукнешься неосторожно о раскрытую дверцу шкафа и пожалуйста – расцвёл великолепным розово-фиолетовым цветом фингал. И вот перед визитом к участковому Татьяна обзавелась синяком, который попыталась – не слишком, впрочем, старательно – замазать тональным кремом. Внимательный

немолодой участковый эту тщательно продуманную деталь заметил и погрустнел. Потом не выдержал и спросил, подбородком указав на синяк:

– Муж?

– Что вы! – наигранно возмутилась Татьяна с той старательно отрепетированной интонацией, которая у собеседника неизменно рождает подозрения. – Это я так… Об дверь. Случайно...

Участковый погрустнел ещё больше, покачал головой с состраданием и заявил, что должен прийти к ним, «познакомиться», прежде чем подписать необходимые бумаги. Татьяна согласно кивнула, а на улице просияла: этого она и добивалась.

Теперь Татьяна долго откладывала встречу, ссылаясь то на постоянную занятость мужа, то на собственное нездоровье. К несчастью для неё, милиционер в это время не сидел без дела, поговорил с соседями по подъезду и по дому, узнал много нового для себя и про Александра, и про саму Татьяну и на состоявшуюся всё же встречу пришёл уже совсем в другом настроении. А пообщавшись с Эмерихом лично, и вовсе решил, что тому страшно не повезло с женой. Уходя, он в прихожей долго тряс Саше руку и говорил, что очень, просто очень уважает его за принятое решение об усыновлении. Когда же Татьяне надоели это церемонное прощание, и она уплыла вглубь квартиры, милиционер понизил голос и, краснея и путаясь в словах, пробормотал:

– Вы меня… это… простите, Александр Николаевич, что я лезу не в своё дело и всякое такое… но, может, вы торопитесь? Может обождать с усыновлением, развестись и жениться на другой? Я слышал, что бывает эта самая… несовместимость, вот. Нет у людей детишек, а женятся на других – и пожалуйста!

– Спасибо за желание помочь, Владимир Максимович, но мы с Таней семья и останемся ею. И мы уже давно всё решили для себя.

Участковый совсем смутился, полные щёки его, покрытые красно-фиолетовой сеткой, побагровели, и он, отводя взгляд, неловко протиснулся в дверь. Уже нажав кнопку вызова лифта, он всё же снова обернулся и тепло сказал провожавшему его Александру:

– Я понимаю, что это вам совсем не нужно, но всё же – желаю счастья вам, Александр Николаевич. Вам и вашему будущему ребёнку. Ему очень повезло в этой жизни.

Потом Татьяна умудрилась «потерять» свидетельство о собственности на квартиру, которое тоже входило в длинный список документов, необходимых для усыновления, в случае, когда квартира приватизирована. Его пришлось долго восстанавливать. «Потерянное» же, кстати, вскоре после получения нашлось в одной из папок в шкафу. Татьяна потом громко охала и ахала, кляня себя за бесхозяйственность, и закончилось всё тем, что Александр её ещё и жалел.

Свободного времени у неработающей Татьяны было много. И она так увлеклась противостоянием собственному мужу, что с удовольствием придумывала и воплощала в жизнь очередные планы. Таким образом, она, как могла, затягивала процесс сбора медицинских справок и прочих документов. В ход шли даже подкупы некоторых нечистоплотных врачей, придумывавших ей разнообразные болезни, которые требовали немедленного долгого лечения.

Апофеозом её «подрывной» деятельности стало инсценированное ограбление. Татьяна наняла бомжика у метро, выбрав помоложе и поприличнее,

и долго объясняла ему требуемое. Тот, хоть и выглядел довольно сообразительным, всё никак не мог взять в толк, зачем этой красивой холёной женщине нужно, чтобы он толкнул её в грязь и отнял у неё папку с какими-то бумажками.

Но деньги, сулимые непонятной дамой, сделали своё дело. И «злоумышленник» разыграл всё как по нотам на глазах подходившего как раз в это время – Татьяна всё рассчитала буквально посекундно – Александра. Эмерих, спешащий на встречу с женой, увидел, как к ней подскочил оборванец, толкнул прямо в лужу у ларька с хлебом, вырвал из её рук красивый бумажный пакет и моментально растворился в толпе. Саша подбежал к Татьяне, помог ей подняться и кинулся было вдогонку за злоумышленником, но того и след простыл. В пылу событий Александр не задумался над тем, почему парень украл не дорогую сумочку, висевшую на довольно тонкой цепочке на плече Татьяны, в которой явно было чем поживиться, а скромный пакет.

Пришлось Эмерихам заново собирать все необходимые документы. Татьяна, при муже старательно делавшая огорчённое лицо, в душе ликовала – всё шло по её плану.

Эта мышиная возня имела своей целью только одно: как можно дальше отодвинуть грядущее усыновление. Татьяна надеялась всё же переубедить мужа. Она постоянно искала в интернете, распечатывала и подсовывала Александру информацию об усыновлении и истории усыновителей. Среди полезных статей неизменно оказывались и те, в которых особое внимание уделялось ужасным последствиям, кошмарным историям и леденящим душу подробностям неудачных усыновлений. Александр всё читал, кивал головой, делал себе какие-то пометки, но решения не менял.

Москва, февраль 2002 года. Александр Эмерих (1)

И всё же, как ни строила козни Татьяна, не желающая быть матерью не ею рождённого ребёнка и в то же время не собиравшаяся отпускать на свободу удобного во всех смыслах Александра, документы были собраны. Саша занялся поиском ребёнка.

Кто-то из коллег рассказал ему о Валентине Павловне, «полоумной тётке», как с первой же встречи стала называть её про себя Татьяна. Саша помчался знакомиться и вернулся в восторге. Весь вечер он, обычно немногословный, рассказывал жене о невероятной женщине, всю свою жизнь положившую отдавшую чужим детям. Татьяна слушала и кисло улыбалась. Она поняла, что в союзе с этой особой Александр уж точно найдёт себе такого желанного младенца.

И действительно, буквально через две недели в несусветную рань, почти ночью, раздался звонок. Саша взял трубку и вдруг изменился в лице. Из его коротких, отрывистых ответов Татьяна ничего не поняла. Он зачем-то вскочил, забегал по квартире, торопливо натягивая джинсы и любимый свитер и делая жене какие-то знаки, которые та, впрочем, не поняла. Наконец, он положил трубку и, с трудом переводя дыхание, еле слышно сказал:

– Таня, у нас будет сын… - она вытаращила глаза и разинула рот, не в силах произнести не слова, а он поправился:

– Нет, не так. У нас есть сын.

И они поехали к ребёнку. В больнице их встретила чрезвычайно активная женщина неопределённых лет. По разговору Татьяна поняла, что той около шестидесяти, но выглядела она много моложе. Не старили её ни седина в небрежно заколотой на затылке косе, ни морщинки, покрывающие улыбчивое усталое лицо. Буквально сразу заполошная тётка заохала и заахала:

– Ах, Саша, как же мальчик на тебя похож! Ох, Танечка, это всегда так. Наши дети обязательно похожи на своих родителей.