Неприкаянная душа
Шрифт:
— Мы все равны перед Богом, — возразила я, — а главная заповедь христианина — не убий.
— Идет война, сударыня, — не согласился со мной популярный колдун, — а неверные ушли слишком далеко от своей проклятой земли. Кстати, вы прибыли сюда не в качестве адвоката мусульман?
«К сожалению, нет», — подумала я.
— Присаживайтесь поудобнее, мадмуазель, — указал на кушетку экстрасенс. — Будем знакомиться. Меня зовут Маттео.
— Не желаю называть своего имени, — заупрямилась я.
— Зря. Вам придется представиться, — процедил
— Почему? — ахнула я.
Экзили выбежал из зала, оставив меня на несколько минут наедине с трупом. За это время я успела рассмотреть усопшего: пригожий молодой парень, кровиночка какой- нибудь несчастной турчанки, такой же матери, как и я!
Убийца вернулся также внезапно, как и исчез.
— Дверь заперта, — потирая ладони, возбужденно произнес он, — прекрасная незнакомка остается здесь. Навсегда!
— Не думаете ли вы, что закрытый дом удержит меня? — чувствуя, как внутренности наполняются липким холодом, возразила я. — Вы обещали помощь, мсье.
— Ну и что? — искренне удивился обманщик.
— Не забывайте, что у пленницы есть могущественный защитник, который сметет обидчика с лица земли, если с ее головы упадет хоть один волосок, — самоуверенно заявила я. — Мадима не зря называют Страшной Силой.
— Вы — фантазерка, сударыня, — неожиданно развеселился убийца. — Вероятно, умственная болезнь затронула ваши бедные мозги. Но мне не нужен мозг невменяемой, а тело от меня никуда не денется.
— Тело? — опешила я.
— Я дам вам яду, — продолжал веселиться мерзавец, — а трупик забальзамирую в волшебной жидкости, которая сохранит его надолго. Очень надолго!
— Зачем вам мой труп? — ахнула я.
— Хочу упиваться им, гладить его, входить в него своим мужским естеством, — медленно подходя ко мне, облизал сухие губы извращенец.
— Маньяк, изверг, подлец! — отступая от чудовища, закричала я.
— Раздевайтесь, — щерясь в плотоядной улыбке, перебил он мой негодующий монолог, — иначе я оболью кислотой ваше ангельское личико.
И тогда до меня дошло, что суровая дама в белой одежде и косой в костлявой руке стоит совсем рядом, терпеливо ожидая очередной жертвы.
— Раздевайтесь! — схватив со стола бутылку с бесцветной жидкостью, заорал Экзили.
Словно зомби, я начала стаскивать с себя платье, нижнюю юбку, корсет. А когда осталась без ничего, колдун подошел ко мне и торжествующе погладил плечи, груди, живот, затем его рука скользнула вниз.
— Прекрати! — закричал кто-то рядом. — Убери от нее руки, мразь!
Потрясенная и уничтоженная, я обернулась. Недалеко от распахнутой двери стояла маркиза де Бренвилье.
— Ты потерял разум, старая каналья! — ломая руки, кричала Мария. — Люди знают, что она пошла к тебе, ее обязательно будут искать!
— Она приехала сюда одна в темное время суток, такая сладенькая дивная овечка, а ночью на улицах Парижа неспокойно, — весело возразил ей убийца.
— Но ты и так под подозрением! — осуждающе покачала головой красавица.
— Что
— Красивый трупик, — хмыкнула Бренвилье, неприязненно ощупывая колючими глазами костюм праматери Евы на моем синем от холода теле, — слишком красивый. Куда уж до нее Атенаисе!
Экзили лихорадочно сглотнул слюну, облизал сухие губы, потер обагренные кровью руки, а затем схватил меня за горло и потащил туда, где стоял мрак. Я задыхалась, но мое прерывистое дыхание доставляло ему неслыханное наслаждение. Бросив меня на пол, колдун зажег свечи в небольшой комнате, похожей на покойницкую.
— Погляди, лапонька, на любовников великого маньяка, — заржало чудовище, давясь выступающей слюной. — Меньше, чем через сутки, ты, моя изумительная находка, станешь наикрасивейшим экземпляром единственной во Вселенной коллекции.
Я осмотрелась. На столах, вделанных в стены полках, на полу стояли препарированные любимчиком короля стеклянные сосуды с различными членами человеческого тела в специальной жидкости, вероятно, в формалине. В углу, распахнув невидящие глаза, лежал труп молодой хорошенькой девушки; скальпель убийцы только-что обнажил ее важнейшие органы.
— Не правда ли, у меня гораздо больше познаний в медицине, чем у других учеников Гиппократа? — безумно захихикал колдун. — А теперь ты должна привыкнуть к приятной компании; утром же я побалуюсь с тобой, моя королева.
Экзили ушел, тщательно закрыв тяжелую дверь на длинный, щербатый ключ. Я осталась наедине с покойницей да сосудами, наполненными чудовищным содержимым. Было холодно и страшно. На одной из скамеек, свободной от жуткой поклажи, нашлась серая, измазанная чем-то коричневым, холщовая простыня. Превозмогая отвращение, я закуталась в нее, освободившись от чувства стыда перед собою и оголенным телом девушки. Я боялась ее, но больший ужас внушал живой, тот, который приносил смерть.
Жалкая, завернутая в рванье, никому не нужная пленница семнадцатого века, кажется, отбывает свои последние часы на грешной земле.
ГЛАВА 21
ДЕГРЭ
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я услышала человеческую речь. Кто-то что-то настойчиво требовал у злодея. Прислушавшись к крикам, доносившимся из-за закрытой двери, я поняла, что пришли за мной. Но кто мог пожалеть бедную Алису, попавшую в страну чудес, больше похожих на ночные кошмары? Наконец, послышался звук поворачиваемого в замке ключа, и яркий лучик долгожданного света ослепил глаза, так быстро привыкшие к кромешной тьме. Трое мужчин ворвались в мою чудовищную темницу и обомлели от неожиданности. Два господина, ужасаясь отвратительной коллекции, стали медленно обходить покойницкую, а третий взял меня на руки и вынес в соседнюю комнату, в которой валялось на полу мое новое платье. С огромной благодарностью я взглянула в лицо спасителя: то был Жюльен де Бульон.