Неприкаянная душа
Шрифт:
— Что с вами? — обеспокоилась милосердная Ксюша.
— Болит, — ткнул пальцем в висок римлянин.
Ксюша потрогала пылающий лоб Фария и предложила ему обыкновенный анальгин. Маленькая беленькая таблетка необычайно привлекла внимание древнего артиста. Он недоверчиво понюхал странный кругляшек, осторожно положил его себе на макушку, прислушался к ощущениям внутри организма, брезгливо взял его в рот, закашлялся и выплюнул.
— Какая гадость! — бросая разъяренный взгляд на Жаннину дочку, прошипел несчастный. — Плебейка
— Что ты сказал? — приближаясь к нахалу, процедил сквозь зубы накаченный Юрик.
— Вы никогда не принимали лекарства? — поспешно влезла в полемику представителей мужского пола добродушная Ксения.
— Никогда, — сердито уточнил комедиант.
Незлобивая племяшка на свой страх и риск вложила следующую таблетку в рот мерзкого типа, заставила его выпить немного воды и ласково усадила привереду на кожаный диван, бережно подложив под спину трухлявинскую подушку. Через десять минут блаженство отразилось на лице нового хозяина дома. Он с обожанием уставился на спасительницу и послал ей кокетливый воздушный поцелуй, чем поверг в замешательство забытую новобрачную.
— И что за снадобье вы мне дали, милая? — закидывая ногу на ногу, тоном капризного ребенка уточнил высокомерный римлянин.
— Анальгин, — недоуменно ответила племянница. — Препарат, который лечит любую боль.
— Ты его сотворила своими нежными ручками? — изумился Фарий.
— Нет, я его купила в химчистке, — обозлилась Ксюша.
— Надо запомнить, — нервно почесывая котелок, промычал Скавр, — значит, в химчистке. А что это такое?
— Как спалось на новом месте? — доставая из-за пазухи несколько бутылок коньяка и коробку конфет, встрял в разговор представителей разных эпох догадливый Карлос.
— Отлично! — улыбнулась Онорина, ставя на стол горячего поросенка с румяной корочкой. (И когда только успела?) — Только вы поселили нас в очень высоком замке.
— Замке? — усаживаясь подле сердитого Алмазова, переспросила Лена.
— С такой высоты люди кажутся маленькими, как букашки, — хватая разрисованную звездочками питьевую емкость с коричневой жидкостью и рассматривая ее на свет, поддакнул артист.
— Вы, наверное, раньше жили в деревне, как и мы с мамой, — предположила корректная Аллочка.
— Я — не быдло, — склоняя перед Ксюшей гордую голову, похвастался комедиант, — а гражданин великого Рима, центра огромной империи.
— Огромной? — хором удивились девочки. — Но Италия так мала!
— Давайте обедать, — доставая из холодильника фрукты, перебил болтунов Аристарх. — Кошка сдохла, хвост облез, кто слово промолвит, тот ее и съест.
— Ммм, вы меня обижаете, — фыркнула Марго, доселе сидевшая тихо.
— Что, что? — спросили гости, оглядывая киску с ног до головы. — Вы что-то сказали?
— Мяу, — ответила кошара, — мяу, мяу.
— Но нам показалось, — прошептала
— Тебе показалось, — погладила я по голове любимую племянницу, материализуя за ее спиной кулак для не в меру разговорчивой животинки.
— Ш-ш-ш, — обиженно отворачиваясь от любимой хозяйки, ответила чернушка.
— Давайте включим телевизор, — усаживая на колени расшалившегося сына, предложила Лена.
Алмазов щелкнул пультом, и на экране хитромудрого ящика возник киллер с пистолетом, нацеленным прямиком на наш скромный стол.
— А-а-а! — завопила француженка, оседая на грязный, художественно оформленный разнообразными пятнами, ковер.
— Что с ней? — обеспокоилась Ксюша, доставая из кармана валидол.
— Ложитесь! — орала Онорина, стаскивая за собой на пол молоденьких мужей моих племянниц: Юру и Толика. Оба зятя, от души радуясь страстной натуре прелестной женщины, с удовольствием пристроились рядом с ней.
— Это еще что такое? — поддавая Юру ногой, возмутилась Лена.
— Ну, погоди, — гипнотизируя убийцу, задохнулся от праведного гнева Фарий, — клянусь Меркурием, сейчас ты у меня получишь!
Он резво подбежал к телевизору и с силой непобедимого римского завоевателя обрушил на него тяжелый беспощадный кулак.
— Кошмар, что я теперь буду смотреть? — обозревая обломки несчастного агрегата, зарыдал потрясенный Аристарх. — Даже пьяница Володька не ломал телики!
— Позор! — отдирала от Онорины упирающегося Юрку возмущенная Ксюша. — Какой позор!
— Развратница, — обращаясь к недоумевающей французской горничной, выразительно плакала Леночка, — проститутка! А ты, пьяная собака, муж разлюбезный, поднимайся с пола и дуй домой!
— Собака? — вздрогнул доселе молчавший Макс и красноречиво потер ладони.
— Боюсь! — не желая вылезать из надежного укрытия, верещала бывшая служанка.
— Я убил его, любимая! — принимая позу Наполеона, выкрикнул неустрашимый комедиант. — Клянусь крыльями Ириды, вестницы богов!
— Пойдем, — поднимаясь с продавленного кресла, потянул меня за рукав Мадим. — Не люблю скандалов.
Я встала и, как загипнотизированная, вышла из квартиры, которой, видимо, суждено быть шумной и скандальной. За нами, усмехаясь в пышные усы, поплелась Марго.
Карлос спустился намного позже. Он как ни в чем не бывало напевал модную песенку и был в весьма недурственном настроении.
— Все, кроме собственников, разошлись, — замурлыкал он себе под нос, — тра-ля-ля-ля.
— Теперь Ставровы остались без телевизора, — грациозно выгибая черную спину, посочувствовала бедолагам Марго.
— Ничего подобного, — хмыкнул домовой. — Я дал им денег на новый ящик. Тра-ля-ля.
— Девочки поссорились с мужьями, — вздохнула я.
— Отчего? — переспросил Жемчужный. — Господа ушли домой очень довольные.