Неприкаянная душа

Малмыгина Лариса Владимировна

— Это болото, — объяснил Хесед и взял меня на руки.

— Но оно должно подмерзнуть! — возмутилась я существующим беспорядком.

— Как видишь — не подмерзло, — внимательно огляделся вокруг спутник.

— Жанна здесь? — прислоняясь к груди небесного покровителя, с надеждой уточнила я. Не надо спускаться вниз?

— Надо, — сомкнул напряженные брови добрый дух. — Мы идем к лифту.

Непонятное сооружение показалось вдали, и возле него в скорбном молчании толпились только что почившие души. Приблизившись к ним, я заорала от ужаса: лифт на нижние этажи Ада был смастерен из

человеческих черепов, издающих жуткий смрад костлявой старухи Смерти. Стоя на самом краю зияющей пропасти, обреченные с удивлением уставились на «новеньких», отпугивая меня опустевшими глазницами и нелепыми оскалами несуществующих ртов. Нескладная фигура древнего деда вытянула вперед бесплотные верхние конечности, стараясь дотронуться до живого человеческого тела.

— Не бойся, — прижимая меня к себе, прошептал Хесед, — помни, что на тебе кровь Христова.

— Ты спустишься со мной на тот этаж, где обитает бедняжка? — ощущая колющие ядовитые прикосновения страждущих, заглянула я в его синие очи.

— Я провожу тебя к ней, но разговаривать вы будете без свидетелей, — игнорируя потусторонних нахалов, покачал головой небожитель.

— Почему ты решился стать проводником в столь несимпатичном месте? — тщетно уворачиваясь от привидений, пробормотала я.

— А ты смогла бы найти дорогу к сестре? — обреченно окидывая взглядом обнаглевших призраков, поморщился дух Добра. — Прости, Алиса, но в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

— Это мои проблемы, — вздохнула я и покинула сильные руки ангела.

Смердящие белесые черепа внезапно вздрогнули, зашевелились и медленно опустили трап, сооруженный из обглоданных берцовых и бедренных костей, к площадке, на которой стадо великих грешников ожидало падения в жуткую неизвестность.

Ночь густела. Вдоволь насладившись видом моей теплой физической оболочки, незрячие попутчики зябко кутались в бывшие когда-то белыми саваны и угрюмо молчали, изредка бросая в нашу сторону пронизывающие насквозь взгляды.

— Сади-и-ись! — неожиданно прозвучало гулкое подземное эхо.

Будто электрический ток прошелся по напряженным теням, и они, издавая стонущие звуки, обреченно ступили на скользкую поверхность адского лифта. Мы неуверенно примостились с краю, ощущая всем своим естеством отчаянную дрожь призрачного окружения. Смрад становился невыносимым: так пахнет незахороненный покойник с трехдневным стажем. Но покойников было много. Очень много.

— Это фантомы или трупы? — прикрывая перчаткой обожженные зловонием ноздри, прошелестела я.

Небольшое количество приговоренных, копируя меня, тоже отвернулось от толпы и попыталось зажать воображаемые носы тем, что осталось от верхних конечностей.

— Это — грабители, — наблюдая за их неверными движениями, проронил ангел, — их лишили рук.

Казалось, яме, в которую сползает наше гадкое сооружение, не будет конца. Но вдруг мерзкое средство перемещения, дробно забренчав обнаженными костями, остановилось, выплевывая из своей утробы горстку страдальцев, болезненно реагирующих на запахи смерти. Безобразные тени, громко ухая, плотным кольцом окружили вновь прибывших, чтобы волоком утащить туда, где постоянные мучения станут их огромной платой

за маленькое удовольствие прожить в роскоши несколько десятков лет на земле.

Освободившись от удалого воровского контингента, черепа дернулись и стали неторопливо втягиваться в бездну, жадно поглощающую свою тошнотворную добычу. Спуск продолжился без любителей нажиться за чужой счет.

— У- у- у, — надрывно завыло стоящее рядом существо.

— У-у-у, — отозвалось на его зов другое.

— Это лжецы и клеветники, их лишили языка, — сжимая мою руку в своей, объяснил Хесед.

Следующее застопоривание скелетов предназначалась для них. И снова страшные тени, грубо схватив болтунов за вороты обледеневших саванов, потащили бедняг в темные пещеры, видневшиеся вдали.

Оставшиеся на площадке грешники, испуская нечленораздельные вопли, затравленно озирались по сторонам. Передернувшись от омерзения к самому себе, чудовищный лифт снова тронулся в путь, прокладывая дорогу в вечность для отвергнутых праведным Господом Богом.

— Какие грехи совершили эти мученики? — ощущая мелкую дрожь во всем теле, осведомилась я.

— Убийство и самоубийство, — покрываясь красными пятнами, прошептал дух добра.

Мощи остановились. Роняя мнимые слезы, лихие вершители чужих судеб смиренно склонили буйные головы и безропотно поползли на выход. И тут же их сграбастали амбициозные пролетарии суровой адской конторы.

Две одинокие фигуры испуганно вжались в скользкие перила. Одна из них отчаянно зарыдала, поднимая волны жалости в бессмертных душах невольных экскурсантов.

— Остались самоубийцы, — печально промолвил Хесед, — нам за ними.

И снова спуск в неизвестность заставил сжаться от страха наши трепещущие сердца.

— Мне жаль бедолаг, так как они мучились и при жизни, — не выдержав нервной нагрузки, всхлипнула я.

— Не все, — погладил меня по голове ангел, — некоторые всего лишь ненавидели.

Я ничего не понимала. Или не хотела понимать.

— Террористы с взрывчаткой на шее приговаривают к смерти не только себя, но и окружающих их безвинных людей, — притянул меня к себе небожитель. — Это не только убийство, помноженное на количество загубленных душ, но и самоубийство. То, что дано Создателем, даже собственная жизнь, бесценно, и не должно отбираться отдельными личностями. Таков нерушимый закон Небес.

Убийственная тишина встретила нас на нижнем этаже Ада.

— Наверное, поседею, — присматриваясь к горемычным спутникам, подумала я. — Среди них есть чеченские боевики?

— Угадала, — потянул меня к отверстию в черной каменистой горе попутчик. — Пора, мы прибыли.

Содрогнувшись бестелесным дуэтом, величайшие грешники планеты Земля боязливо засеменили за нами, надеясь избежать цепких лап усердных работников страшнейшего этажа царства кошмара. Темные тени с неистовым гиканьем стремительно подскочили к самоубийцам, схватили их за пустые глазницы и быстро потащили в прожорливую клоаку омерзительной зловонной пещеры.

Каждый шаг причинял невыразимую боль, так как мертвенная, шевелящаяся под ногами, земля была усеяна ядовитыми тварями, старающимися вонзить свои длинные жала в живую, все еще чувствующую плоть