Неприкаянное Племя: Сурвивалист

Аразин Александр Михайлович

– Разберем ситуацию, - сказал я, вытирая рот салфеткой.
– Из города ушли крысы, словно корабль собирается пойти ко дну.

– Очень образное сравнение, Сергей. Очень образное, - довольный побратим, устало откинулся на спинку стула.
– Крысы - тёмные существа, и в них есть частичка души, хотя светлой назвать её язык не повернётся. Когда случаются беды, крысы, наоборот, приходят, но не уходят.

– Крысы уходят, только если им грозит опасность. Что их могло напугать - вот в чем вопрос.

– Что-то достаточно серьёзное,

чтобы я начал чувствовать себя неуютно. Брат, может ну его это задание? Найдём другой способ, как заработать деньги.

– Итого мы имеем бегство крыс, домовых и оживших покойников. Великолепный наборчик, ничего не скажешь.

– У тебя хоть какие-то догадки есть?
– грустно вопросил Харальд.

– Я простой монах, а не теоретик магии, сдаётся мне, без неё тут не обошлось. Эх... нам бы сюда специалиста по тёмному колдовству или паладина.

– Чего нет, того нет, - развёл руками побратим, - Узнать бы, куда местный пал делся...

– Вот ты этим и займись, а я пройдусь к городскому кладбищу, посмотрю, откуда мертвяки лезут.

Видя, что мы поели, к нам подошла официантка и начала убирать посуду. Женщина бросала на нас заинтересованные взгляды, набирала в грудь воздух, словно хотела что-то сказать, но постоянно себя одёргивала и продолжала коситься то на меня, то на Харальда. В конце концов, она не выдержала и заговорила:

– Я тут услышала, как вы упоминали молодого паладина.

Мы промолчали, тем самым, не подтвердив, но и не опровергнув её слова.

– Он в нашем трактире останавливался, - закончила свою мысль официантка, чем вызвала наш живейший интерес.

– Когда он съехал из номера?

– Съехал?
– Удивилась женщина.
– Господин Ван Хельсинг не съезжал, его вещи до сих пор лежат в номере.

– А где же он сам?
– Услышав имя паладина, я едва не заржал в голос, но смог взять себя в руки и задать вопрос спокойным тоном.

– Понятия не имею, - пожала плечами дама и развернулась, чтобы унести посуду.

– Уважаемая, - я протянул официантке серебрушку, - нас очень интересует всё, что связанно с паладином. Ответьте, пожалуйста, на несколько наших вопросов.

– Ну да, - женщина впилась взглядом в монету, но продолжала набивать себе цену: - может вы зла желаете нашему постояльцу, а я вам всё и выложу.

– Мы из Святого Синода, - неожиданно для меня, рыкнул Харальд; официантка как-то разом сникла, отведя взгляд от монеты.

Я не выдержал и восторженно пнул побратима под столом ногой, что означало: «Браво, Харальд, браво! Вот что значит школа!». Раньше мне не доводилось слышать о каком-то Святом Синоде, но судя по реакции официантки, это серьёзная организация и местные предпочитают ей помогать, причём безвозмездно.

– Вот именно, - присоединился я к игре варвара и спрятал монету.
– Рассказывайте всё, что вам известно о паладине, Ван Хельсинге, и не дай боги (!), если упустите какую-то деталь... мы всё перепроверим.

– Так, а что говорить?
–

промямлила работница общепита. За последние полчаса, я дважды ставил её на место и впредь постараюсь в это заведение не заходить, без особой нужды - мне почему-то казалось, что она обязательно плюнет в заказанное мною пиво.

– Как часто он приезжал в Бурлос? Чем занимался в городе? Что предшествовало его исчезновению и не говорил ли он куда собирается? С кем паладин встречался и общался?

– Погодите, погодите, - растерянная официантка поставила поднос на соседний пустой стол, нахмурила брови и ответила: - Господин Ван Хельсинг приезжал к нам в город последние три года. Всегда в конце сентября, на две недели и всегда останавливался в нашем трактире.

– Чем он занимался в Бурлосе?

– Отдыхал.

– Уважаемая, - проникновенно спросил я, - как вас зовут?

– Астрид Бишоп.

– Астрид, вы действительно думаете, будто кто-то захочет провести отпуск в Бурлосе?

– Что вы имеете в виду?
– окрысилась женщина, готовая отстаивать честь родного города до последнего.

– Только то, что есть места с гораздо более мягким климатом, даже в конце сентября. Поэтому я повторю вопрос: Чем Ван Хельсинг занимался в городе?

– Да ничем особенным... ходил, гулял, общался с людьми...

– С кем именно?
– я прервал перечисление глаголов. Далее следовало ожидать: танцевал, охотился, кушал, спал, дышал...

– Со многими, - на несколько секунд женщина задумалась и начала перечислять имена местных жителей. Очень быстро я убедился, что паладин был чрезвычайно общительной личностью, а население Бурлоса не такое уж и маленькое.

– Хорошо, - мне надоело заслушивать перепись населения, и я решил уточнить приоритеты: - нас интересует: с кем он общался больше всего, особенно, в последние дни, перед тем как исчезнуть.

– Со жрецом, его помощником, мэром и секретарём, - не задумываясь, ответила Астрид.

– Очевидно, Ван Хельсинг пытался понять, что происходит в городе, - пробормотал я.
– А что он делал в день своего исчезновения? Возможно, паладин как-то странно себя вел. Подумайте.

– Нет. Всё было как обычно. Утром господин Ван Хельсинг отправился в храм Велада и вернулся, аккурат, к обеду. Я начала накрывать на стол, когда раздался этот жуткий вой, паладин вскочил и куда-то убежал... больше его никто не видел.

– Что за вой?
– Насторожился Харальд.

– Да собаки, - отмахнулась официантка, как от незначительной детали, - вот уж правду говорят: бешеному псу руби хвост по уши.

– Я тебя правильно понял, женщина, - побратим придавил Астрид взглядом.
– Среди белого дня, вдруг, не с того ни с сего завыли собаки?
– Официантка кивнула головой, и Харальд продолжил: - А не тогда же крысы ушли из города?

– Вот чего не знаю - того не знаю, я не слежу за этими хвостатыми паразитами, а в нашем трактире их отродясь не было.